реву! Уж мочи нет,И холодна палата…
О, мама, где ты? Ну же, встань!
Мне страшно, я один!..
И встала мать. И с молоком
Груди её горячей
Я мира нового хлебнул,
Но… отрыгнул сперва;
«Почто рожаете силком?!
Хочу обратно, значит!» —
Но не успел сказать – заснул,
Лихая голова…
Подумать только, в этот час
Уже успел изведать
Тоску, физическую боль,
Бесправность… и испуг.
Тогда во мне, в тот первый раз,
Мне самому неведом,
Проснулся гриновской Ассоль
Неукротимый дух.
И с этих пор я мучал мать,
Отца и всех соседей,
Когда в ночи срывался в крик
И напрочь всех будил.
Лишь так пока я мог сказать,
Что есть я на планете,
Не ел, болел, ревел, как бык
И колыбель мочил.
В те годы мать сбивалась с ног,
Метаясь по аптекам,
Отец с работы плёлся злой
От истощенья сил,
Чтоб, перешедши чрез порог
Свободным человеком,
На вечер стать моим слугой,
Кормильцем и такси.
Мой ранее служивший дед,
Войну прошедший бойко,
Был завоёван мной – забыл
Про вспыльчивость мою.
И он забыл за тридцать лет,
Что значит «делать стойку» —
А потому расстрелян был —
Безжалостно в строю.
И ни мозоли у отца,
Ни синяки у деда,
Ни просьбы, чтобы я утих,
Ни резкие слова
Не истребили до конца
Сего менталитета,
Пока мольбами всех родных
Не стукнуло мне два.
Я осознал, что мы – семья.
Я так жесток с родными!
И… мысли ход был так несхож
И странен для меня…
«Какого черта!» – молвил я, —
«Мне жить всю жизнь с ними,
А я не ставил их ни в грош
За жизнь свою ни дня!»
И лёгши спать тогда, я там
Совсем другим проснулся.
Родные думали сперва,
Что я уж заболел!
Ну посудите сами: Сам!
Я встал! И сам обулся!
Сырой картошки —сам! – едва
Чуть было не поел,
Воды себе попить достал,
Разлив ее по полу,
Следы по кухне от штанов
Я сделал тоже сам,
Но только пальчиком нажал
На кнопку радиолы,
Прервав чреду спокойных снов, —
Поднялся шум и гам!
Не понял. Что-нибудь не так?
Забота и вниманье
Со стороны моих родных
Окутали меня,
И в их натруженных руках,
Как в нежном урагане,
Среди потоков вихревых
Вдруг оказался я.
«Скорей, суши! Скорее, мать,
Простудится ребенок!» —
Кипит работа в восемь рук,
Мелькают восемь ног, —
И вот – я водворён в кровать,
Надежно
