группы звали Ренат Хажаев. Невысокий, с азиатскими чертами лица старший лейтенант выбрал себе позывной Москит сам. В его носимом комплекте оказания медицинской помощи имелся зажим с таким названием. Хотя иногда Антон ловил себя на мысли, что этот офицер действительно чем-то напоминает таежную мошку. Не выделяясь особыми внешними данными, он был силен, проворен, так же больно мог жалить. Не один десяток чеченских боевиков и другой нечисти был на его счету. Выносливости доктора можно было только позавидовать. Кроме всего того, что необходимо разведчику-диверсанту для обеспечения жизнедеятельности в тылу врага, он носил с собой еще массу самого разного назначения инструментов, медикаментов и прочего оборудования, которое в полевых условиях позволяло не только оказать доврачебную помощь, но и провести несложную операцию по удалению осколка или пули.
Тем временем грузины приближались к точке минимального расстояния до позиций Кота и Банкета.
«Три, два, один...» – зачем-то мысленно стал отсчитывать Антон. Спецназовцы словно услышали его «ноль». Раздались сразу несколько негромких хлопков.
Вооруженные винтовками грузины полетели на землю. Один будто наткнулся на невидимую стену, открыл рот, рухнул на колени и медленно завалился на бок. Второго попавшая в лицо пуля просто опрокинула на спину. Вскрикнул только третий, самый высокий из всей компании, но и он неподвижно замер в траве. Двое оставшихся грузин присели. Один, наголо бритый, озираясь по сторонам, вдруг медленно стал опускать правую руку вниз. Антон отчетливо разглядел у него на поясе кобуру с пистолетом.
– Банкет! Лысого предупреди, – проговорил Антон.
– Понял, – с каким-то детским задором ответил головной телефон, и тут же раздался еще один хлопок. Пуля прошла над самой макушкой смельчака, и он сразу же вернул руку в исходное положение. Антон видел, что ни один, ни второй грузин не поняли, откуда ведется огонь. Холмистая местность, стрекотание кузнечиков и почти неслышные выстрелы сбивали их с толку. К тому же они сейчас плохо соображали. Несколько дней боев, нервное перенапряжение и жара делали сознание рассеянным. Антон знал это не понаслышке. В этой части Грузии даже мирное население переживает большой стресс.
– Нэ стреляй, брат! Мы никого не убил! – заорал невысокий грузин. Нижняя часть его лица была покрыта черной как смоль щетиной. – Машина сломалась, пошли пешком...
Пригибаясь, к ним уже бежали Стропа, которого прикрывал Туман, а с правого направления Джин. Кот и Банкет продолжали держать на прицеле оставшихся в живых. Остальные наблюдали за подступами к месту расположения группы. Уцелевшие грузины затравленно смотрели на приближающихся к ним спецназовцев. Вид у них был жалкий. Губы тряслись, лица побелели.
– Нэ убивай, брат! Я не воевал совсем, – почти плача завыл невысокий, с оттопыренными ушами парень. – Я бежал сразу.
«Ага, – усмехнулся про себя Антон, – четвертые сутки боев, а отсюда до Цхинвала день хорошей ходьбы».
В
