внутренне страдает от этой очень уж громкой его гордости. Он был очень застенчивым и скромным пареньком в те времена.
– Завтра мы с Федором уедем, – сказал он, прощаясь.
– Куда уедешь? А родители?
– Так ведь… – Андрей замялся. – У него – тоже родители. Я обещал.
– А еще-то приедешь? Или прямо в Афган?
– Приеду, крестный. Слово.
Впервые назвал меня крестным, и я несколько смутился. А он с того вечера только так ко мне и обращался.
3
Они ушли довольно скоро («по бабам прошвырнемся», как объяснил мне Федор, но – шепотом, чтобы Андрей не слышал). Они ушли, а Вахтанг задержался. Помогал убирать со стола, потом мыл посуду и молчал. Хмуро как-то молчал.
– Выговорился на тостах? – спросил я.
– Нет, – он вздохнул. – Значит, сказал, что к родителям Федора завтра поедут?
– Не совсем так, но вроде – так.
– Не нравится мне это, – вздохнул Вахтанг.
– Почему не нравится? Обычное дело.
– Федор мне подробно свою детдомовскую биографию изложил, пока вы с Андреем прошлое вспоминали.
Я, признаться, несколько опешил:
– Он – из детдома?
– Кто-то что-то сочиняет, – вздохнул Вахтанг. – Только зачем – вот вопрос. Киму не говори. Парни мужчинами стали, у них – свои проблемы. Может, с девушками списались, дело житейское.
4
На другой день Андрей и Федор уехали. Вернулись через три дня и тут же с непонятной торопливостью улетели в Афган. Я поколебался, но все же спросил Кима:
– Что-то случилось?
– У мужчин могут быть дела, отцам неподотчетные.
А спустя две недели после их отъезда я получил повестку с просьбой посетить райвоенкомат.
– Что за проблемы вдруг, Григорьевич? – спросил я военкома. – Я же белобилетчик.
– Проблемы – в моем кабинете. Подожди там, к тебе зайдет товарищ. Из военной прокуратуры.
– Из прокуратуры?
– Дознаватель. Что-то уточнить хочет.
Не успел я перекурить, как вошел немолодой мужчина в гражданском. Молча показал удостоверение, сел напротив.
– Курите, это просто разговор, – сухо этак сказал. – Без протокола. Андрея Кима хорошо знаете?
– Достаточно. Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего. И все же разговор этот должен остаться между нами. Очень прошу ни в коем случае не посвящать в него родных Андрея Кима. И вообще никого. Абсолютно.
– Андрей ранен?
– Повторяю: с ним все в порядке. Исполняет свой интернациональный долг с отвагой и честью. Вопрос касается его отпуска.
– Какой вопрос?
Я не совсем уж отчаянно отупел. Я изо всех сил играл отупевшего советского человека, который приучен бояться дознавателей из прокуратуры с пеленок.
– Он уезжал из совхоза «Прохладное»?
– «Полуденный».
