знаете английский язык.
– В том числе девушек, которые учатся у нас в техникуме. Совсем недавно затащил сразу двух в постель…
– Это мы знаем. Нас этим не удивишь, не выдавайте желаемое за действительность, фантаст, – ответил он.
«Неужели баба Фрося, стукачка из колхоза, в котором я недавно был в командировке, или агроном Василий? – подумал я. – От этих рыцарей плаща и одеяла всего можно ожидать».
– Должен вас огорчить, уважаемый. Но я не все свои недостатки вам рассказал. Дело в том, что в постели я становлюсь ужасно красноречивым и начинаю рассказывать всякие нецензурные анекдоты…
– Это всё ерунда, – перебил меня собеседник.
– Да, но анекдоты эти часто бывают политического характера…
– Пустяки…
– Иногда они о коммунистической партии…
– Сейчас это все делают. – Дело было после двадцатого съезда партии.
Вижу, что этого типа ничем не пронять, я решился на последний шаг.
– А также о КГБ. Хотите послушать? – выкинул я свой самый веский козырь. После этих слов мой штатский оппонент вытащил носовой платок. Вытер свою лысину и со словами:
– Нет, вы совсем не трусливый. Даже наоборот. Но на сегодня довольно. Считайте, что у нас состоялся строго конфиденциальный разговор и мы друг друга не знаем. Если передумаете, позвоните. Вот вам мой телефон, – вышел из помещения. Стоит ли уточнять, как я провёл остаток занятий.
Ещё пару раз я встречал этого «товарища в штатском». Он был в окружении иностранцев, и на мой кивок, почему-то отворачивался. Наверное, ему было стыдно, что приходится самому выполнять такую чёрную работу, либо не удалось найти достойную кандидатуру. Я совсем не исключаю, что со временем встречу его здесь, в Нью-Йорке. Признает ли он меня?
Июль 2002, Нью-Йорк
О том, что КГБ вербовал практически всех, я узнал намного позже. Об этом написали многие писатели и режиссёры, композиторы и художники… Евтушенко и Ахмадулина, Жванецкий и Казаков, Ширвиндт и Виктюк… Все они по-разному выдерживали этот «экзамен». Особенно красочно описал такую встречу замечательный бард Булат Шалвович Окуджава. Он так испугался, что потерял дар речи. Где уж тут игра в «дурочку». Почему же я вдруг оказался эдаким храбрецом? До сих пор удивляюсь. Очевидно, что в то время я недостаточно хорошо представлял себе, чем заканчиваются эти «доброжелательные» встречи.
Декабрь 2015, Москва
Опять любовь?
Прошло два года работы в техникуме, и вдруг – она, Светлана. Бывает же такое…
– Привет!? Что ты здесь делаешь? – более нелепого вопроса не нашлось.
– Работаю. В медпункте. Уже две недели. А ты?
– С ума сойти… Где мы с тобой последний раз виделись? В Одессе? В Новосибирске?.. – видно, мне суждено при каждой встрече с ней выглядеть немного глуповато. – А солнечное затмение ты помнишь?
– Ну,
