Юрий и Андрей, – парням несдобровать. От таких заложников не отказываются. Впору пожалеть, что не отправил их, как изначально собирался, в Киев. Поддался собственной слабости видеть их хоть изредка и издалека.
Ну что ж, зря мятежники выбрали именно это училище. У главы Безопасного приказа было два часа, и он не упустит больше ни минуты.
– Антон! Маскировку включить! Максим, срочно поднимай людей по второму тревожному списку! Матвеева ко мне в кабинет! Антон! Машину к дверям гаража! Уедем через тоннель. Пошевеливайтесь, черти! Время дорого.
В особняке на Лиговке завертелась суета, но сторонний наблюдатель вряд ли что-нибудь заметил – заработавшая маскировка скрывала и свет, и шум, и движение.
Дверь в камеру отворилась беззвучно, но заключенный все равно поднял голову и уставился на вошедшего.
– Евгений Александрович! Ей-богу… – начал оправдываться он.
Посетитель без слов зарядил узнику прямой в нос.
– Ты, урод, понимаешь, что почти сорвал нам все дело?! Я на одни только поиски несколько лет потратил, а ты!!!
Мощная затрещина сбила заключенного с ног. Пинки посыпались на лежащего.
– Я тебя, чухонская шваль, подобрал, отмыл, приодел. К делу приставил. Тебе ведь надо-то было всего попрессовать мальчишку, чтоб он у меня крепче на крючок сел. Тварь!
– Евгений Александрович! Клянусь, и в мыслях не было! Как помрачение нашло!
В жалком человечке, ползающем перед раскрасневшимся Залесским, трудно было узнать всегда надменного Скинкиса. Андреас схватил Залесского за ноги и, рыдая, стал умолять:
– Пощадите, Евгений Александрович! Вы же знаете, я не хотел. Пощадите!.. Я ведь все для вас!.. Отработаю!.. Пощадите!!!
Настроение у Залесского медленно поползло вверх. Определенно, стоило зайти сюда после тяжелого дня.
– Нужен ты больно… убивать тебя еще… А отработать придется. – Слова еще перемежались пинками, но уже лениво, без запала. – Сегодня еще отлежишься, а завтра архив начнешь чистить. Нам с союзничками сегодня по пути, а завтра разойдемся. А наработками я делиться не собираюсь. Перебьются.
Андреас отполз от хозяина и привалился спиной к стене. Размазывая рукавом кровь по лицу, он внимательно слушал и кивал как заведенный.
– Из камеры пока тебя не выпущу, сиди здесь, чтоб никому глаза не мозолить. Архив сюда принесут.
– А с мальчишкой что теперь? – осторожно поинтересовался Скинкис.
– Не твоя забота. Потом, когда заварушка начнется, по-тихому провернем все. Может, и получится еще, вроде бы все на кровь, а не на силу завязано. А там – концы в воду. Был мальчик, не было… Без этой гнилой крови мир только чище станет.
– А брата его?
– Вот с чего ты решил, что умнее всех? Давно уже проверили его брата. Брата! Тьфу! – Залесский такой интонацией выделил слово «брат», что объяснять ничего не понадобилось.
