колонию по соседству, хотя и заключали союзы со многими местными царьками. Их честолюбие не простиралось даже до того, чтобы контролировать Дарданеллы, а учитывая ненадежность ахейских судов, сомнительно, что они могли торговать в Черном море. Воины жаждали сокровищ, пленников, породистых лошадей, дерева для строительства новых судов и доступа к массиву Иды в Троаде, ибо тот был в десять раз богаче ресурсами, чем Ида на Крите. Конечно, «каждый мечтал после окончания войны спокойно вернуться домой, но не без того, чтобы на обратном пути прихватить кое-какую добычу на берегах Фракии». Находка золотых шахт в Грузии, разрабатываемых в IV тысячелетии до н.э., говорит о том, что и в основе экспедиций Агамемнона и Одиссея все та же жажда золота. Причина войны за Трою – материальный интерес. Родина со стороны воинства Агамемнона играет скорее второстепенную роль. Его вояки сражаются главным образом за деньги, за все то, что дает победа, – землю, собственность, капиталы, драгоценности, золото и рабов. Напомним, что даже то, что было найдено Г. Шлиманом на месте Трои, позволяет предположить наличие там сказочных богатств. 17 июня 1873 года Шлиман записал в дневнике: «Нашел клад Приама». Клад этот представлял собой серебряный двуручный сосуд, содержащий более 10 000 вещей (золото, серебро, серьги и проч.). В жестокой брани оба стана хотят привлечь на свою сторону союзников не какими-то мифическими упоминаниями о договорах или праве, но высокой платой и обещанием огромных наград. Агамемнон, «привезя с собой из Микен очень много золота, распределил его и склонил всех к вступлению в войну». Он и был избран вождем всего войска «за свои огромные богатства, которыми он был возвеличен и прославлен больше всех других греческих царей». Приам, нуждаясь в помощи союзников, действует в общем-то теми же верными средствами – «они, погнавшись за выгодой, привели к нему вспомогательные войска». По крайней мере так гласит «Дневник Троянской войны», принадлежавший фиктивной фигуре Диктису, якобы спутнику критского царя, участвовавшему в походе на Трою. Это верно отражает реалии эпохи.
Рельеф из троянского цикла
Хотелось бы, чтобы главной линией поэм Гомера были не войны и грабежи, не «истребительный бой», а мирная, трудовая жизнь. Хотя конечно, мирная жизнь не выглядит столь выигрышно при описаниях, как будоражащие кровь и воображение битвы. На эту сторону гомеровского творчества обращено внимание в работах А. Плэтта и А. Северина. Гомер с большей симпатией (и все-таки как бы между строк) рисует и картину звезд на небе, и пахарей и пастухов, ожидающих от природы даров или непогоды, и моряков, обращающихся к морю. Рапсод охотно готов разделить с людьми все их радости и страдания. Вот он плачет от радости с детьми, у которых поправился после тяжелой болезни отец, или же разделяет чувства отца, встречающего сына после десятилетней разлуки, радуется вместе с теми, кто спасся от кораблекрушения или получил хороший урожай. Он голодает за компанию с дровосеком и пахарем. Гомер испытывает глубокую симпатию
