Как это понять? Что, глядя на красоту, всякую жизнь чувствуешь серой? Но ведь это не так. Или они действительно жили серо, тоскливо, но не понимали этого, пока не увидели красоту?
– Думаю, и то, и другое.
– Нет, как же… – сказала Юджина, помолчала и вновь удивила меня вопросом: – Разве бывает серая жизнь?
Я бы с удовольствием продвинул воплощение замысла, печально намекнув, что моя собственная жизнь кажется мне беспросветно серой, что ненавижу ложь, что устал от правды… Но насквозь видел, что ни частички сострадания такие ламентации не вызовут.
– А как бы вы определили, какая бывает? Яркая?
– Страшная, опасная… – перечисляя, начала Юджина, но на том и остановилась. Помолчали.
– Вы учились в университете? – впервые задала вопрос Марта. Эту тему мне не хотелось обсуждать. Андрес был прав: сейчас сестры начнут допытываться до цели моего приезда на границу. Коротко ответив, что окончил юридический факультет, я интонацией поставил точку. И тут же переменил разговор, с улыбкой напомнив, что видел у них гитару:
– Пожалуйста, спойте. Ведь вы поете?
– Поём, – ответила Юджина. – У нас многие поют, это даже принято. Такое у нас на границе увлечение.
Я подумал, что у них есть психологически уязвимое место: если им задан вопрос, они отвечают. Именно о том, о чем спрошено. Герти принесла и быстро настроила гитару. Увы, с пошлым бантом на грифе. Сестры перекинулись несколькими словами, и Юджина объявила решение:
– Мы вам балладу споем. Ее у нас любят и часто поют, но она не местная. Еще лет пять назад первую строчку пели «Рыцарь Дитмар на юге был», а теперь начало само собой переделалось – «Юноша знатный на севере был».
Незнакомый язык, даже не вслушиваясь, называют гортанным, непривычную мелодию – странной и дикой. Попадая в эту колею, я именно так назвал про себя их песню. Его стихи не повторялись, а складывались в отдельный сюжет, и получалось, что поются две песни сразу. У Юджины голоса не было, а Марта и Гертруда не знали, наверное, что у них настоящий прекрасный голос, низкий и глубокий. Пели они в простонародной манере, с подвывом.
Юноша знатный на севере был.
Красивую девушку он полюбил.
Птица поет у сухого пня.
Снова тревога будит меня.
О чем ты плачешь, о чем слезы льешь?
Боишься, что счастья со мной не найдешь?
Любимая, почему ты грустна?
Оттого мне страшно и слезы лью,
Что знаю горькую участь мою.
В чарку налей золотого вина,
Брось в него три волшебных зерна.
На мост широкий взойду я с тобой,
На дно утащит меня водяной.
В путь пора, вспорхнула птица,
На траву роса ложится.
Вдаль уводят мои дороги.
Беда стоит на моем пороге.
Похвалить исполнение и балладу я не успел: кот вспрыгнул прямо на стол и громко, отрывисто замяукал.
– Старый Медведь!
