он отыскать Варфоломея хоть на краю света и размозжить ему череп. То хотел мчаться к старухе и выдать ей и Вере все прежние проказы изменника, и обнажить его черное сердце. А вспомнив графиню, хотел то ее заколоть, то пасть на колени и объясниться, причем решал сделать сие одновременно, что, согласитесь, конечно же, трудно.
Эта конница гнева растоптала все благоразумие юноши.
И как нарочно не было дома верного дядьки урезонить безумца, – поутру он сгоряча вытолкал Лаврентия взашей из квартиры: тот, принеся чай в постель, стал по привычке корить, а барин не пожелал больше слушать такие попреки. «Молчи, старый хрыч!» И выставил слугу восвояси в деревню.
Как полоумный Павел выбежал без шинели во двор вслед за Варфоломеем и принялся в горячке рыскать по улицам и верно нашел бы развязку всех мук в глубокой Неве, если б она, к счастью для рассказа, не была скована льдом. Холод улицы отрезвил жар души, и он огляделся. Несчастный не мог понять, как же такое смогла натворить петербургская непогода? Еще вчера осенью, под ранним снегопадом он ехал в коляске по наплавному мосту над глубокой водой, и ветер вздувал волны как парусы, а нынче всю Неву от берега к берегу накрыло ледяной шубой.
«Иди-ка ты домой», – велел он себе.
Утомилась ли злая судьба преследовать Павла или хотела только сильнее уязвить его минутным роздыхом от несчастий, однако воротясь домой, он был встречен нежданным исполнением главной мечты. Смотрит – не верит глазам. В прихожей дожидается богато одетый слуга графини Настасьи, слуга с поклоном вручает ему записку. Павел с трепетом развертывает бумагу и читает письмо, написанное рукою красавицы:
«Злые люди хотели поссорить нас. Я все знаю. Если у вас осталась капля любви ко мне, придите в таком-то часу вечером. Вечно твоя до гроба, Анастасия».
Как глупы влюбленные!
Павел, пробежав молнией взора магические строки сии, забыл разом и дружбу Веры, и вражду Варфоломея. Весь мир настоящий, прошедший и будущий сжался для него в лоскут надушенной бумаги. Он прижимает его к сердцу, целует его, подносит к свету, нет ли там тайного знака, и кажется, видит в очертаниях «В» – вечно твоя, – пышный бюст Анастасии.
«Нет! – восклицает он в восторге, – это не обман. Я точно, точно счастлив. Так не напишет никто, кроме ее одной». И тут же возражает себе: «Но не хочет ли плутовка зазвать и заморочить меня, и насмешничать надо мною по-прежнему? Нет! Клянусь, больше этому не поддамся». И тут же вновь перечитывает: «Твоя, вечно твоя, до гроба».
Наконец опомнившись, Павел угрюмо прячет красноречивую записку в ящик стола. «Пусть докажет на опыте, что значат сии слова. Не то…» Павел грозит графине. «Не то… Доброе имя ее ныне в моих руках!» И он запирает ящик на ключ.
V
В урочный час наш Павел, пригожий и разнаряженый, уже на широкой лестнице графини; его без доклада провожают в гостиную, где к его досаде, собралось уже несколько посетителей,
