Ты прямо вылитая Лесли Линнтон, – сказала она, и хотя я ничем не была похожа на Лиз Тейлор, кроме темных волос, мне было приятно. Все мы смотрели «Гиганта» как минимум трижды и каждый раз восторгались тем, что персонаж Джеймса Дина был списан с Гленна Мак-Карти, несмотря на то что все открыто ненавидели Эдну Фербер за то, как она представляла Техас.
Сиэла, чьи волосы тогда были до того белокурыми и завитыми в кудри, что она так же походила на мексиканку, как Мэрилин Монро, держалась за руку своего мужа, мужья Дарлин и Кенны курили в противоположном конце комнаты. Мой муж был рядом со мной; Рэй был сдержанным, ему было комфортно возле меня. Он не был стеснительным, но у него не было потребности быть в центре внимания, что редко встречалось в нашей компании.
Эта ночь, как и все остальные, была полна возможностей для Джоан, а не для нас, замужних женщин. Шампанское было игристым, мужчины – привлекательными и сильными, а музыка воодушевляла нас. На мне было прекрасное серебристое платье с открытыми плечами и пояском на талии. (Рэй хорошо поднялся на «Шелл», да и мама оставила мне наследство, так что я могла себе позволить шикарно одеваться. Возможно, именно здесь корни моей расточительности. Мама никогда не разрешала мне тратить много денег, она считала, что отец должен был зарабатывать больше. И вот теперь, когда все это состояние было моим, я должна была потратить его полностью, до копейки.) На моем запястье красовался подарок на мое четырнадцатилетие: изящные бриллиантовые часы, которые я надевала, если у меня было хорошее настроение. Чуть позже мы, возможно, выйдем к бассейну «Трилистника» (на тот момент самому большому бассейну в мире), который построили, чтобы устраивать представления на водных лыжах. Джоан любила нырять с вышки, она говорила, что это похоже на свободный полет. Или пойдем в Изумрудную комнату, ночной клуб «Трилистника».
Я болтала с Сиэлой – у нее была дочь Тина, как раз ровесница Томми, – о том, стоит ли осенью отправлять детей в детский сад (я не хотела этого делать – не могла себе представить, что смогу оставить Томми на растерзание волкам). Мы наблюдали за Джоан, которая в десяти футах от нас собрала вокруг себя толпу и, смеясь и улыбаясь, развлекала ее, будто это давалось ей неимоверно легко. В принципе, так и было. Рэй стоял рядом со мной и тоже смотрел на нее. Мне стало интересно, что на самом деле он думал о Джоан Фортиер под маской своего неизменного спокойствия.
– Как думаешь, о чем она говорит? – спросила Сиэла, увидев, что я наблюдаю за Джоан.
От нее пахло смесью парфюма «Chanel № 5», который мужья каждый год дарили нам на День святого Валентина, и лаком для волос. Наверняка я пахла точно так же, только с примесью пены для ванны Томми. Муж Сиэлы, Джей-Джей, высокий компанейский мужчина из Лаббока, который казался мне слегка нахальным, стоял у бара и заказывал себе выпивку.
Как по мне, Джоан в тот вечер вела себя слишком вызывающе. Перевозбужденная, она была очень близка к потере контроля над собой.
– Как знать, –
