на которых нам оставило свои автографы на память почти по сотне новых друзей.
Колонна автобусов, в голове которой мигал огоньками разноцветный «ГАИшник», никуда особенно не торопилась и через пару часов подкатила к контрольно-пропускному пункту. Автобусы встали надолго, но никого не выпускали – шла проверка паспортов. И когда, наконец, наш автобус выехал за все шлагбаумы, впереди замаячили знакомые белые «Жигули». Мы остановились, Витька сбегал к машине и с огромным трудом выволок из неё битком набитый бумажный мешок из-под комбикормов. Его затащили в автобус и начали рассматривать содержимое. На каждого члена Витькиной бригады вышло по бутылке водки, пачке «Космоса», булке хлеба и банке рыбных консервов. Примерно так же затарились и грузчики.
Ехать предстояло ещё пять-шесть часов. Разложили по собственным коленям закуску и начали праздновать. Над сиденьями туда-сюда передавались полные и пустые стаканы и звучали горячие тосты. Дорога, неимоверно петляя, плавно спускалась меж красных скал. Колонна шла неровно, то растягиваясь, то сбиваясь почти в кучу, «ГАИшники» постоянно её останавливали и тогда веселье перетекало на улицу.
Потихоньку стемнело настолько, что задняя лавка автобуса уже не могла играть в свою бесконечную «трыньку» и перебралась к нам, на узенькую площадку возле передней двери. Автобус болтало где-то в районе Чилика. Наш водитель, здоровенный уйгур лет сорока, был сам родом из этих мест и, проезжая мимо родных аулов, завёл рассказы о том, как он по молодости шугал весь свой родной колхоз. За общим увлекательным обсуждением его гладиаторских подвигов у нас очень быстро прошла последняя часть этой длинной дороги.
Автобус остановился на углу улиц Космонавтов и Сатпаева. Мы долго прощались, и домой я попал только к девяти вечера. А там самым обидным оказалось полное отсутствие на кухне картошки, и тогда мать отобрала у меня ту самую сувенирную картофелину, чтобы пожарить. Кожуру с автографами аккуратно срезали, а сама картофелина на сковородку вся не поместилась, и оставшаяся треть её, завёрнутая в пакет, ещё долго лежала в холодильнике…
4. Бензовоз и самолёт
Поняв на собственной шкуре, что такое «осенний» колхоз, в дальнейшем я прилагал максимум усилий, чтобы в него никогда больше не попасть. И успешно. На следующее лето (1982 года) я, Игорёк Кичигин и Сакен Есеманов оказались в «летнем» колхозе, вместе с лаборантами из разных кафедр и лабораторий нашего института.
Нам достался табаксовхоз «Гайрат», несколько километров выше Чилика. В местном сельпо имелась только «Сибирская» водка по 0,75 с винтом (большая редкость по тем временам), крепостью в 60 градусов и аж по 11 советских рублей за пузырь. Ну что же делать, привыкли и к этой…
Зарплату получали каждую неделю, по субботам с утра, и после этого какая-то часть народа отваливала на выходные домой в Алма-Ату.
