вполне предсказуемо. Мать Анатолия Емельяновича, после фатального для себя отказа дать денежные средства на опохмел единственному сыну скончалась, согласно материалам дела от множественных переломов ребер и повреждений внутренних органов. И в славном ИК-14 появился новый постоялец, с толстенным личным делом, в котором Лаптеву больше всего не понравился пунктик: органическое поражение головного мозга на почве алкоголизма. А пока начиналась до чертей надоевшая Лаптеву, но не теряющая своей прелести для Тули игра.
– Я маму не убивал.
– А кто убил?
– Галя.
– А кто она?
– Ну, Галя!
– Понятно.
– А как она ее убила?
– Мухоморами!
– Что, мухомором ребра сломать можно?
– Нет, гражданин начальник, как вы не понимаете, она напоила ее мухоморами!
– Охренеть, да это серьезно!
– Куда же серьезнее, и никто мне не верит.
– А начальник отряда?
– Он сказал, что я дебил, и послал меня на хер.
Правильно сделал, подумал Лаптев, сидит сейчас дома, пиво пьет, а я сижу, бля с его клиентом, но ничего мы с тобой в понедельник пообщаемся, и продолжал светскую беседу.
– И никто-никто не верит?
– Никто!
– Да, дело дрянь, видать и в наши ряды просочились враги.
– Да, гады, душить их надо.
– Согласен, но с вредительством надо бороться, так?
– Конечно!
– Короче так, Туля, вот тебе бумага, излагай суть дела, только быстрее, времени мало, я отправлю письмо в Верховный суд.
– В Верховный суд мы на прошлой неделе писали.
– На этот раз, все серьезнее, в Страсбург.
– Это который за границей?
– Точно, Туля, ты наверно знал.
Туля, высунув от усердия язык, писал свое послание, а Лаптев заранее продумывал, куда они будут писать на следующей неделе. Эх, на этап бы его, козла, но куда его с туберкулезом, и не сдохнет никак, сука.
– Написал, гражданин начальник!
– Давай сюда!
– Вы, прочитайте сначала.
– Я, Анатолий Емельянович, ни капли не сомневаюсь, что все написанное тобой истинная правда, и ничего, кроме правды.
– А закурить и заварить.
«Вот ты наглый, как колымский пидор» – подумал Лаптев, и бодрым голосом ответил:
– Да не вопрос!
Лаптев достал из ящика стола пачку примы и заварку чая, завернутую в обрывок газеты.
– Все, Туля, дуй в барак!
– А куда вы письмо мое отправите, и когда?
– Куда надо, Туля и немедленно!
Что Лаптев и сделал сразу по уходу
