в преисподнюю? Да будет тебе известно, что у меня есть две дивно крепкие руки, ими бы я уцепился за Бога! Одна рука – это глубочайшее смирение через принесение самого себя в жертву Богу; другая – нелицемерная любовь к Нему, разливающаяся от этого глубочайшего центра на всех ближних наших через наши благотворные для них действия. Этими обеими руками крепко ухватился бы я за Бога, и куда бы ни послал Он меня, повлек бы я и Его с собой вместе, и поистине мне было бы благоприятнее быть с Богом вне неба, чем без Бога в небе».
Ответ этот произвел неизгладимое впечатление на мудрого вопрошателя. Внутренне сознавал он, что открытая ему старцем дорога ведет каждого прямо к Богу без всякого заблуждения и она действительно есть превосходнейший путь из всех путей, ведущих к Богу. Захотелось опять мудрому вопрошателю еще более обнаружить высокий разум, скрывающийся под грубой оболочкой старческого тела. «Откуда ты пришел сюда?» – спросил он старца. «Я пришел от Бога». – «А где ты нашел Бога?» – «Там, где оставил я все созданные предметы». – «Где ж ты оставил Бога?» – «Оставил я Бога в чистом сердце и доброй воле».
После этого мудрец спрашивает старца: «Кто же ты есть, старче, и к какому разряду людей принадлежишь?» Нищий ответил: «Кем бы я ни был, я доволен своим уделом и не променяю его на богатства всех царей. Царем может быть назван каждый человек, умеющий благоразумно и мудро управлять и владеть собою».
«Царь ли ты, – спрашивает мудрый нищего, – и где твое царство?» – «Там, – отвечает нищий, указывая перстом на небо. – Царь есть тот, для кого царство написано в книге судеб особыми отличительными чертами».
Желая положить конец вопросам, спрашивает мудрец нищего: «У кого ты, старче, научился тому, что ты мне изложил теперь в своих ответах, кто вложил тебе в ум это?» – «Открою тебе поистине и это, господин! Я все дни провожу в молчании, в молитвах или добрых и благочестивых размышлениях, а более всего постоянно содержу в уме и памяти тщание о том, как бы мне крепче и теснее войти в единение с Богом посредством безграничной покорности Его святейшей воле. Такое посвящение себя всецело Богу может научить усердного человека многому истинному, доброму, святому, как в знании, так и в жизни».
О многом хотел еще спросить мудрец у нищего духом, но, имея твердую надежду найти для этого другое благоприятное время, простился с ним, говоря: «Будь здоров, старче!» И ушел от него, внутренне размышляя в себе и как бы говоря: «Вот нашел я истинного учителя правого пути к Богу».
Прекрасно об этом выразился блаженный Августин: «Являются некнижные и опережают нас в Царствии Небесном. Мы же со своей мудростью о нем не усердно печемся, а толкаемся бедственно здесь, в этой жизни, погрязая в сквернах плоти и крови»1. Об этом же самом противоречии между духовным смиренномудрием и мирской мудростью Иисус Христос в благодарственной Своей молитве к Богу Отцу говорит: Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам;
