щелкающая ругань ящерского наречия лучников. Запоздало свистнул бич.
– Эй, хватит баловаться, девушка! Если так пойдет, то спина Прокофьевны скоро будет похожа на продранный диван! – возмутился я. – А если болотные мухи еще и успеют отложить туда свои яйца, то нам вообще будет…
– Кто бы говорил?! – вскинулась Аля.
Вдруг Роберт вытянул в струну свою длинную кольчатую шею и стал напряженно вглядываться вперед.
– Твою мать! Начинается! – выпалил он.
Мы повернули головы. Ну, точно. Из–за ближайшего поворота выползала телега, запряженная парой рабочих болотных коров, одетых в блестящую светло–зеленую шкуру. За первым возом следовали еще три таких же. Все тяжело груженые синим аркейским мрамором. Прокофьевна, как вкопанная замерла на месте. Из наших пастей начали рефлекторно струиться тоненькие дымки яда. Сзади под самые колени гидре тут же по инерции уткнулась повозка с Розиком и отскочила, как от бетонного столба. Несмотря на то, что в ландо всех как следует тряхануло, возница не стал драться бичом. Он, как и хозяин, прекрасно видел, в чем причина заминки. Что тут началось! По обочине вперед бежали стрелки охраны, уши закладывало от их свистулек (они так бранятся). Посреди дороги Розик, потрясая волосатыми кулаками, орал во всю мощь своих звериных легких:
– Бубен!!! Где ваш бубен?!
Здесь я вынужден сделать небольшое отступление. Все наши хозяйства, как правило, находятся на приличном удалении от центрального имения, во глубине болот и кольце топей. Как все происходит. Геологоразведочные партии Розика (пять штук специально обученных драконьих стрекоз с саблезубыми клыками и зеркальными фасеточными буркалами) непрерывно курсируют по разным неведомым далям, вынюхивают, высматривают. Обнаружив средь бескрайних трясин очередной сухой островок, они садятся на твердь, хватают несколько камней или отдирают кусок жижистой почвы и тащат свои трофеи на анализ алхимикам. Те внимательно исследуют принесенные летучими следопытами образцы породы. Ага, здесь мы будет строить серные карьеры. А тут так и просятся медные копи! И торфоразработки!
Дальше Розик дает отмашку, и бригады гноллов–проходчиков начинают мостить гати, валить в стоялую воду песок и щебень, продвигаясь километр за километром к облюбованному учеными пятачку сухой земли. После окончания насыпных работ прообраз будущей транспортной артерии трамбуют силами коровьих табунов. Ну, иногда прогонят туда–сюда батальон ящеров–воинов. Заканчивает испытания будущей дороги живой асфальтовый каток – Прокофьевна собственной многотонной персоной. Несколько пробных рейсов взад–вперед, и приемка дороги самим Розиком, непременно в компании дрожащего, как осиновый лист, прораба партии проходчиков. Нередко, вследствие многочисленных претензий к качеству покрытия, горе–бригадир оставался навечно пускать пузыри подле своего объекта, упокоенный сероводородными сказками болотных гейзеров.
