нужно сдавать отчёты.
Моралес же пока молча дожидался, пока уйдёт вторая стопка.
Чича была ровно такой теплоты, как любил Кенстридж, на два градуса ниже температуры тела. Хозяин знал и любил своё дело. Не грех бы и по третьей пропустить, но день сегодня долгий, зачем переводить продукт на бесполезные метаболиты.
– Как девочки?
Голос Моралеса был ласков, как елей. Психолог доморощенный.
– Которые?
Кенстридж страдальчески изогнул бровь.
– Младшенькие, – совсем уж расплылся Моралес.
Грузный инвестигейтор хмыкнул. А разведка у «индейца» на высоте. Кто ж его сдал, а?
– Пронюхал, значит. Во народ, хоть в другую Галактику улетай.
– Ты, давай, не уводи тему. Я тебе позволил надрызгаться почти что с утра, так что теперь твой ход.
– Ладно, ладно, не ворчи так. «Утро» моё уже почти двенадцать часов длится, так что имею полное право. А младшенькие, что младшенькие. Двойня у Ларки родилась, две девочки, но тут ты и сам всё знаешь, не ври. Я их даже ещё не видел, так что подробности – почтой, так и знай.
– Так что – ты теперь сразу дважды и трижды дед. Уже начал формулировать внутри себя старика, я смотрю. Глаза вон красные, злые. Твоя работа тебя в гроб сгонит, попомни моё слово.
Надо же, заметил. Вот у кого талант пропадает. Хотя… нет, лучше уж пусть он свою форель жарит.
– В старики я себя записывать не спешу, уж пусть внуки извинят, а вот работа да. Я собственно так, мимо пробегал. Спешу дальше.
Моралес пожал плечами с достоинством странствующего философа.
– Давай-давай, спешун. Зачем заходил-то? Повидаться, небось, хотел, унылый ты брюзга.
Кенстридж стряхнул с рукава пару крошек и решительно поднялся.
– Спасибо за угощение, Моралес. Давай я к тебе завтра ещё загляну, только ближе к вечеру. Чтобы не торопиться, идёт?
Моралес в ответ промолчал, только похлопал по плечу со значением. Ладно, мол, иди, всё понятно, держись, с тебя не убудет, вон здоровый какой.
Да уж куда там с него убудет.
Кенстридж не спеша зашагал в направлении осевого узла. Так теперь ближе. Вскоре показалась лента, и скорость перемещения заметно увеличилась, пусть и почти против его воли. Нужно в номер. Да, уже нужно. Там тебя ждёт недоделанная со вчера работа. И как тебе ни хочется заняться чем-нибудь другим, ничего у тебя не выйдет.
Дома (а как же, конечно дома, в этом номере он провёл уже суммарно добрых десяток лет свой жизни) царил полумрак и пахло несвежим бельём. Зараза, забыл, уходя, активировать уборщиков. Ладно, это всё завтра.
Умыться, и за дело.
Впрочем, сразу приступить не дал перезвон коммуникационной виртпанели. Кенстридж поспешил придать лицу подобающее радостное выражение. Звонила
