Маришкины пожитки в ее походный чемодан, – пора и честь знать. В Апалихе дел – целой бригаде не переделать! Пока Маришка с Уморой что-нибудь снова не учудили – надо домойвозвращаться.
– Пора, пора! – поддержал его Калина Калиныч. – За хлеб-соль, конечно, спасибо Ивану Иванычу, да хозяйство свое забывать нельзя. Опять же пещера Горыныча меня беспокоит: как там молодежь управляется?
– Хоть подарки давайте купим ребятишкам! – взмолился Гвоздиков, тяжело переживая неминуемую разлуку с друзьями. – Скажете там: от Ивана Ивановича.
– За подарки спасибо, – поблагодарил Калина Калиныч, – а вот вручить их и сами смогли бы.
– Это как? – удивился Гвоздиков.
– А очень просто: езжайте с нами, – предложил глава Муромской Чащи.
Иван Иванович растерялся: приглашение было столь неожиданным, что он не нашелся сразу, что и ответить.
– У меня дочка еще не приехала… Квартира пустая…
– Вот и хорошо, что дочка не приехала, пока ее нет – у нас и погостите.
– А квартира?
– А что делать одному в пустой квартире? – вопросом на вопрос ответил Калина Калиныч.
Гвоздиков хотел рассказать о жуликах, которые могут залезть в пустую квартиру, но не желая порочить светлогорцев в глазах старого лешего, промолчал. Его молчание Петр Васильевич и Калина Калиныч поняли как согласие.
– Маришке так и так в Апалиху ехать, вот и ты с ней езжай за компанию, – весело проговорил Петр Васильевич своему приятелю. – Свежим воздухом подышишь, разомнешься немного.
– Я уже поразмялся… – неуверенно ответил Гвоздиков, вспоминая недавние приключения. – Пожалуй, хватит…
– Теперь-то вам ничего не грозит, – догадавшись об опасениях Ивана Ивановича, сказал Калина Калиныч. – Я надолго лишил Уморушку чародейной силы, так что можете быть спокойны.
– Ну, если так… если таким образом.. – Гвоздиков на минуту представил себе, как вечером он, проводив друзей, вернется в осиротевшую квартиру и несколько дней просидит в ней совершенно один, и сердце его сжалось от тяжелой тоски и печали. – Хорошо… Я согласен… Денька на три-четыре, не больше…
– Ура! – закричала Маришка. – Едем все вместе! – И она, взяв за руку Уморушку, побежала с ней в магазин покупать подарки Шустрику и всем-всем.
А вечером в семнадцать ноль-ноль по московскому времени от первой платформы светлогорского вокзала отошел пассажирский поезд Светлогорск-Карачарово. В плацкартном вагоне № 12 в одном из купе сидела шумная компания: три старичка и две бойкие и веселые девочки. У всех пятерых билеты были куплены до маленькой промежуточной станции «Апалиха».
– Отдыхать, наверное, в деревню едут, – подумала проводница, принеся шумливой ватаге чай, – на травке полежать, под солнышком погреться…
Думали так и сами веселые пассажиры. Увы, они все ошибались: их ждало совсем другое…
Глава первая
Недолго прогостили Маришка и Иван Иванович в Апалихе всего-то один вечерок да короткую летнюю ночь. А наутро, проснувшись, засобирались скорей в Муромскую Чащу.
– Мы там недолго пробудем: денька три или четыре, – утешала Маришка пригорюнившихся деда и бабушку. – Пещеру Горынычу поможем расчистить, Шустрика повидаем – и к вам вернемся!
– Да виданное ли это дело – в пещеру к трехголовой змеище лазить! – вздыхала бабушка, глядя, как внучка укладывает свой чемодан. – Чай, она огнем пыхает, спалить может!
– Не спалит: мы с Горынычем друзья неразлучные, – успокаивала ее Маришка. – Да и нет его сейчас, в Москве он, наукой занимается.
Маришкин дедушка тоже хотел было попробовать отговорить внучку и приятеля от поездки в Муромскую Чащу. Но, подумав, только махнул рукой: «Ладно… Пусть едут… Негоже от доброго дела отлынивать».
Бабушка только и ахнула: «Петр Васильевич! Опомнись! Что говоришь-то?! Чай, там нечистики!»
– Знаю… Видались… Как видишь, не слопали меня. И их не тронут. И, как о деле, окончательно решенном, дед Маришки сказал: – Пять дней вам даем, Иван Иваныч. Чтоб к понедельнику были тут. Договорились?
– Договорились! – улыбнулся Гвоздиков, довольный хорошим окончанием тяжелого разговора.
За околицу провожать путешественников вышло все семейство Королевых: сам Петр Васильевич, его жена и, конечно, их верный пес Дружок. Не пошел к лесу один только петух Саша. Но и он, торопливо взлетев на забор, бодрым голосом прокукарекал на прощанье: «В добрый путь, Маришка! Скорей возвращайся!»
Маришка оглянулась, помахала свободной рукой любимому петуху и снова зашагала по апалихинской улице туда, где
