дома у него всегда были книги на украинском языке, небольшая греко-католическая икона, а Степана Бандеру он (о ужас!) считает героем. В отличие (опять ужас!) от Богдана Хмельницкого. Тот факт, что Иванюк был кандидатом в члены КПСС, этому никак не мешал. Аналогичным образом обстояли дела и с двумя молдаванами, которые теперь стали говорить, что русские лишили их национальной культуры. А секретарь партийной ячейки прямо на собрании сообщил, что один из его дедов служил у Петлюры и что сам он, секретарь, всегда верил в Бога. Когда же партсекретаря стали расспрашивать о его верованиях, он ответил, что Бог – это не Бог, а БОГ: Биоэнергетический Объект Галактики. И что об этом как раз была замечательная статья в предпоследнем номере «Техники молодежи».
Наиболее интеллектуальные офицерские жены также не отставали от своих мужей, старательно изучая куцые журнальные заметки о карме и реинкарнации. И, конечно, вся воинская часть исправно сидела перед телевизором, когда в нем появлялась физиономия Кашпировского, или же заряжала от этого телевизора воду – если на экране показывали Чумака.
Что же до молодого поколения, то ученики начальных классов радовались появлению жевательных резинок с фантиками-вкладышами и первым комиксам. А подростки сосредоточено читали статьи о сексе, которые в огромном количестве публиковали пионерские издания «для детей и юношества». Самые же взрослые собирались на квартирах у тех, кто сумел обзавестись видеомагнитофоном (таких квартир в части было всего две), и немигающими глазами смотрели первые пиратские копии «Эммануэли».
Васильев, как и большинство его коллег, ошалело вращал головой, пытаясь понять, где в этом вихре из Бандеры, Чумака, Камасутры и рыночных отношений есть хоть что-то, за что можно зацепиться. Прежний мир, который он знал и по-своему даже любил, рухнул. Закончилось все, что было раньше: исчезли все смыслы, изменилось понятие о выгодном и невыгодном, стало зыбким то, что почиталось моралью. В возникшем водовороте предстояло решать самому: для чего и как ему, Васильеву Василию Васильевичу, капитану Советской армии, следует жить? Никогда ранее ему об этом задумываться не доводилось. Так впервые в своей жизни он задался пилатовским вопросом: «Что есть Истина?»
Пару лет он ковырялся в различной эзотерической литературе, которой тогда были в изобилии усыпаны все прилавки и которой его собственная квартира, стараниями жены, была полна. Что-то ему нравилось, что-то – нет, но того ответа, который бы его устроил, он не находил. Пару раз Васильев сходил на собрания местных неопятидесятников, оставившие у него гнетущее впечатление (особенно тот момент, когда, по мнению проповедника, началось «сошествие Святого Духа» и «говорение языками»). К баптистам, которые тоже развернули активную миссионерскую деятельность в Мангазейске, он заглянул разок и более не стал. Вообще, проповедники, которых тогда собирательно именовали западными, Васильева пугали и раздражали одновременно. Пугали – потому что он, как и большинство
