денег на еду, медицинское обслуживание и образование граждан. Голод, эпидемия, развал экономики – вот следствие неуемного желания иметь независимость. Можно ли разрешить трехлетнему ребенку жить так, как он хочет?
Через неделю Рита поняла, что бабушка не шутила, а еще через две явилась к той в кабинет и прошептала:
– Ну извини, я вела себя как дура.
Нора спокойно открыла сейф, вытащила стопку купюр и отдала внучке со словами:
– Со мной лучше дружить.
С тех пор Ритуся остерегалась хамить бабушке, но на остальных это правило не распространялось. И насчет пьянства правда.
Пить Марго начала лет в пятнадцать. Обеспокоенная Нора отволокла девочку к наркологу, и здесь выяснилась удивительная вещь. Впрочем, сам я практически не разбираюсь в медицине, но попробую объяснить вам суть дела. Уж не взыщите, если не сумею вникнуть во все детали.
Коротко дело выглядит так. У всякого человека, кажется, в желудке имеется фермент, разлагающий алкоголь. От количества этой субстанции зависит способность организма к опьянению. Больше фермента – вы держитесь молодцом, меньше – падаете замертво. Кстати, у северных народов – чукчей, эскимосов, якутов, ненцев – этого фермента практически нет, поэтому они и спиваются. Русскому мужику требуется для кайфа бутылка, а какому-нибудь эвенку достаточно чайной ложки. Таковы их физиологические особенности. Конечно, степень опьянения можно слегка уменьшить, если «принимать» горячительное под хорошую, желательно жирную, закуску или съесть перед выпивкой два-три куска хлеба с толстым слоем масла. Но, повторюсь, степень опьянения от этих мер изменится только слегка, в конечном итоге все зависит от химических процессов в организме.
Так вот, Рите досталось от природы рекордное количество этого фермента, хватило бы на пятерых мужиков. Поэтому девица могла пить не морщась и практически никогда не испытывала похмелья. Но, тем не менее, сидя в гостях у Насти, послушно отставила стакан. Интересно, что они задумали? Об успехе какого предприятия говорили?
– Это все? – спросил я у Наташи.
– В общем, да, – протянула та.
– Что еще тебя насторожило?
– Ерунда, – отмахнулась Потапова.
– Все же?
– Ритка переоделась.
– Да ну? Зачем?
– Вот и я удивилась, – усмехнулась Наташа, – знаете, какие у нее вещи? Фирма, сплошной эксклюзив. Ритуся никогда не возьмет даже в руки кофточку с рынка, а тут появилась в голубом свитере, явно купленном в переходе у метро.
– Ничего не путаете?
– У меня на шмотки глаз наметан, – вздохнула девчонка, – сначала на ней красовался такой серый пуловер, светлый, явно очень дорогой. А потом, когда они с Настькой вновь явились, на Ритке был другой прикид, который решительно отличался от первого.
– Может, вам показалось? – решил уточнить я. – Освещение было разным?
– Не-а, – протянула Наташа, – во-первых, другой цвет. Серый и голубой, согласитесь, они разные. А потом, качество… Нет, первая вещь
