синим шелком. Из-за расшитой золотом занавеси доносился нежный мелодичный смех. Прямо перед ним выросла красивая девушка, едва прикрытая голубой прозрачной тканью, словно ее стройную фигурку таинственным образом породили складки синего шелка и ароматный дым двух кадильниц по сторонам двери. Она хотела преградить путь Халону, но он так взглянул на прислужницу, что девушка вновь исчезла среди бархатных подушек и высоких ваз с душистыми ветками сирени.
Клочья шелка разлетелись по сторонам, и Халон вступил, пригнувшись на пороге, в низкий зал со стенами из синего стекла и полом, устланным бархатом цвета ночного неба. Хрустальные шары-светильники отражались в зеркальном потолке, в маленьком бассейне плескался невидимый фонтан, бледные розы плавали в широких стеклянных чашах на изящных подставках из драгоценного розового дерева.
Посреди зала на круглом ложе, покрытом серебристым мехом, лежала обнаженная золотоволосая женщина невероятной красоты и черноволосый юноша, почти ребенок. Их тела – белоснежное и золотисто-смуглое – словно светились изнутри.
При виде этой прекрасной картины Халон издал низкий звериный рык. Золотоволосая красавица и ее юный любовник испуганно вскочили.
– Отец! Брат! – воскликнули они практически одновременно.
– Разве я не запретил тебе появляться на этой половине замка?! – сквозь стиснутые зубы прошипел властитель, испепеляя сына грозным взглядом.
– Что плохого в том, что мальчик кое-чему научиться? – спросила, заступаясь за юношу, женщина.
– Твои служанки и так научили его всему и даже многому, чего в его возрасте и знать не следует! – рявкнул рассерженный отец. – Довольно, что ты испортила остальных моих детей, но я тебе не позволю избаловать и изнежить Рамейдо!
– Ты ревнуешь? – лукаво изогнула бровь красавица.
– Много чести для такой шлюхи, как ты, – фыркнул Халон.
– Не зли меня, брат, – оскорбленная женщина вскинула голову и золотые локоны рассыпались по полу – такие они были длинные. – Я могу проклясть тебя!
– Не пугай меня своим проклятием, Аретис! Ты не посмеешь! И знаешь почему? Потому, что не захочешь следующие тридцать лет своей жизни провести на гнилой соломе в обнимку с крысами в подвале этого замка, – ядовито ухмыляясь ответил ей Халон, а затем вновь гневно взглянул на сына. – А ты немедленно убирайся вон! Чтобы я больше не видел тебя в Энторе! Можешь отправляться хоть в Райн, хоть в Хаден, хоть на задворки Эмона, но чтобы ноги твоей больше не было в Нелвере!
– За что, отец?
– За то, что ты нарушил мой запрет. Разве этого не достаточно? – прищурил глаза хозяин замка. – Вон, я сказал!
Юноша молча покачал головой, собрал свою одежду, разбросанную возле ложа, и вышел. Аретис с тревогой следила за ним.
– Что ты делаешь, брат? – спросила она Халона, ухватив его за кожаный, усыпанный шипами пояс. – Ты лишился жены, у тебя похитили дочь, теперь ты сам
