А потом получившимися рожками сделать быстрый зигзаг поперёк груди. Глупость, короче. Разве по-настоящему злокозненный и враждебный дух испугается простых человеческих пальцев, пусть даже и согнутых по-особому?
Шартоумский хребет…
Она пыталась вспомнить, где слышала это название. От отца? Да нет, вроде, отец ничего интересного про свои приключения в рассветном Шеме не рассказывал. А он всегда рассказывал только про свои приключения. Наверное, на занятиях с престарелым архивариусом Хальком, это он всё пытался привить королевским дочерям любовь к истории и географии. Против истории Атенаис не возражала. Она вообще любила истории, особенно – про древних богинь и богов, про безумные страдания разлучённых злой судьбой, про доблестных воинов, которые после победы над коварным врагом становились благородными королями. И, конечно же, про прекрасных пленниц, завоёванных этими самыми доблестными воинами в тяжкой битве и потом, после их окончательной победы, становящихся, разумеется, королевами.
Нет, что ни говори, а историю Атенаис любила. Если бы ещё не эти противные и никому не нужные даты, которые не менее противный архивариус, не иначе как лишённый богами на старости лет последнего разумения, постоянно заставлял её запоминать! Ну сами подумайте, кому какое дело, произошла Великая битва с какими-то там запорожскими пиратами на третью зиму после Большой оттепели – или же десяток-другой зим спустя? Столько времени прошло, все те пираты давно поперемёрли уже от старости, и дети их поперемёрли, и внуки даже! Так и зачем тогда кому-то нужно знать, в каком именно году это было?!?
Глупость, короче.
Как и география.
Нет, ну сами подумайте, зачем дочери короля Аквилонии знать, что где-то там, в невообразимой дали, есть какие-то там никому не нужные Чёрные Королевства? Зачем ей запоминать их количество и зубрить имена всех владеющих ими Чёрных Королей?! Это бы ещё имело какой-то смысл, собирайся Великий король Аквилонии Конан в силу маловразумительных политических интриг выдать за одного из них свою старшую дочь. То есть её. Но это ведь вряд ли? Не такой же он все-таки… хм… варвар. Правда ведь?
Тогда – зачем?
Атенаис предпочитала не засорять свою хорошенькую головку подобной ерундой – что, где и когда произошло, выбрасывая весь этот мусор через своё прекрасное левое ушко с той же скоростью, с каковой трудолюбивый Хальк загружал его через не менее прелестное правое.
Вот и про рассветный Шем она почти ничего не помнила. Так, мелькали отдельные случайно задержавшиеся в голове обрывки. Шартоумские рудники, например. Точно, были там какие-то рудники… интересно, что на них добывают? Хорошо бы – драгоценные камни! Впрочем, вряд ли, драгоценности – это интересно, это она бы наверняка запомнила. Наверное, какую-нибудь скучную бронзу. Или бронзу не добывают? Ну, значит ещё что-нибудь такое же жутко полезное и невероятно занудное. Да, а ещё там какие-то Трубы Шайтана вроде звучали, то-то стражник вчера всё оберегающие жесты делал… Интересно, что это за трубы? Огромные, наверное, если даже в Аквилонии про них говорят. И кто такой этот Шайтан, который в них дул? Вот любопытно, кстати, было бы послушать!
Впрочем, это тоже, наверное, просто название такое. Вот сегодня ночью, например, проходили Долину Огня. Это сама Нийнгааль сказала, а не какой-то там глупый стражник, ей-то, вроде, можно было бы верить! Но, сколько Атенаис ни вглядывалась в темноту, изо всех сил напрягая глаза, никаких огней она так и не увидела. Просто название, данное глупыми и скучными людьми глупой и скучной долине непонятно зачем.
Атенаис оглянулась на залитые солнцем дальние холмы, в которых терялся путь, пройденный караваном. Впрочем, пути как такового и не было – так, еле заметные тропки, петляющие вверх-вниз между беспорядочно набросанных по склонам валунов. Лошади давно бы себе все ноги переломали, а горбачам – хоть бы хны. Даже шага не замедлили.
Атенаис вздохнула, выворачивая голову назад так, что заболела шея, и на глаза навернулись слёзы. Там, на залитых солнечным светом холмах, наверняка тепло, солнце греет почти по-летнему, можно сбросить тёплую накидку и сказать, отдуваясь: «У, какая жара!..»
– Всё ещё боишься погони? – Нийнгааль, как всегда, оказалась рядом совершенно беззвучно. Вот только что, казалось, была в самой голове каравана, буквально мгновенье назад качался далеко впереди над мохнатыми горбами её пушистый капюшон, и вот она уже на расстоянии протянутой руки. – Не бойся. И не надейся. Погони больше не будет. Нас теперь уже никто не догонит.
– Холодно! – сказала Атенаис жалобно и подышала на руки, пытаясь выглядеть как можно более несчастной. – Госпожа, когда мы остановимся?
Нийнгааль с насмешливой полуулыбкой смотрела на Атенаис в упор, и от прозрачного взгляда её прекрасных глаз становилось почему-то ещё холоднее. Она очень изменилась за последние несколько дней. Нет, она вовсе не стала страшной и злобной уродиной из мрачных нянькиных сказок, она даже менее красивой ничуть не сделалась. Но почему-то
