голову. Он натер голову зеленкой. И сам весь измазался.
Бездуховность
Бездуховность окружающего мира утомила Прохора Блудодеева, и он понес свет истины заблудшим братьям и сестрам по разуму – не предвидя новых пришествий, сам взялся спасать мир от тьмы.
Слава богу, мир изобиловал грешниками, так что трудностей в поиске спасаемых Прохор не испытал. Он зажег свечку, вышел с ней к людям и тут же, в парадной, наступил на постороннее падшее тело. Падшим телом оказался известный алкоголик Остап Пенный.
Блудодеев осмотрел его с высоты трезвости и поводил свечкой перед багровым носом в целях просвещения. Остап на свет не откликался, и Прохор прочел ему, все в тех же целях, лекцию о пагубном воздействии пьянства на человеческий мозг, душу и другие части физиологического естества. Когда свечка догорела, Блудодеев умолк.
Остап, не покидая принявшую его твердь, высказался вслух наперекор услышанному, в том смысле, что скверно обхамил матом Прохора Блудодеева и даже плюнул на него снизу вверх, но преувеличенно оценил свои способности, вероятно, вследствие уже состоявшегося наступления деградации мозга. Испытав неуютность и объяснив ее присутствием Блудодеева, Остап вдруг поднялся, резво дал в ухо Прохору и, не устояв перед искушением упасть вновь, загремел вниз по лестнице, выполз из дверей и чудно завалился обсыхать в палисаднике, прогреваемый умилившимся от такой картины полуденным солнцем.
Рассмотрев в случившемся пробудившуюся тягу к свету, Прохор Блудодеев благостно хмыкнул, осторожно потрогал ухо и, рассовав по карманам сразу дюжину свечей, уверенно понес очищающий огонь к истомившимся по спасению людям, заранее предвкушая обильную жатву.
Сразу за палисадником две грешные натуры – Хмуряков и Жмуряков – валтузили один другого по чужой морде, отчего морды имели вид неопрятный и неухоженный. Прохор испугался, что пламя их бессмертных душ вот-вот погаснет, залитое губительным гневом, и поспешно приступил к спасению. Иоанн Златоуст остался бы вовеки нем, когда б услышал проповедь Блудодеева, но две битые морды оборвали его на полуслове и, повторив по существу сказанное ранее Остапом Пенным, с двух сторон резво дали Прохору в ухо, Хмуряков – в левое, уже битое, а Жмуряков – в другое, но сильнее. И, обнявшись и придерживая друг друга, ушли прочь, сквернословя по пути. Но Прохору мешал разобрать их слова небесный колокольный перезвон, который он принял за знак состоявшегося спасения.
Воодушевленный успехами он двинулся дальше, тыча зажженным воском в темень окрестного человечества. Таков был Прохор – беспредельно переживал за душу каждого встречного проходимца. Проходимцы выслушивали прогноз серных проливных дождей, живописания адовых костров и сковородок, на которых грешники пеклись все равно что оладушки, и одни сразу, а другие погодя, давали Блудодееву в ухо, отчего небесный колокольный перезвон становился явственнее и убедительнее, нарастая то слева, то с обратной стороны.
Прохор
