style="font-size:15px;"> –
Хм, неужели в подобном коровнике какое-то значение имеет, где находится подстилка!
И Флош тут же присела на самую удобную кровать, и уже на этом форпосте она начала раскладывать свои вещи. Вскоре Этри бросила взгляд по сторонам, недоумевая, почему комната показалась ей столь тесной. И увидела, что буквально каждый её сантиметр Флош отметила своим присутствием, разбрасывав на всей имеющейся в ней мебели губки, шляпы, кисти и покрывала.
–
Побыстрее, моя дорогая подруга,– сказала ей Флош торопливо,– нам пора выходить, мы уже и так потеряли столько времени зря… ценного времени… времени, которое нам стоит, откровенно говоря, девять сантимов час. Я сделала точный расчёт, поделив затраченные нами на поездку деньги на длительность нашего путешествия.
Дамы быстро немного подремонтировали свою внешность, привели себя в порядок, попудрив личико, нанеся ярко красную помаду на губки и, поменяв грязные после поездки дорожные платья, на нарядные, словно на прогулке по Елисейским полям, и спустились по парадной лестнице симпатичного Городского отеля.
Художник уже ожидал их… он арендовал для них фиакр и предложил провести первый час без всякого плана, просто сделав импровизированный "кружок" по городу. Прямо перед ними в узкой и густонаселённой Корсо Витторио Эммануэле открылся вид на внушительный купол церкви Сан Карло аль Корсо.
–
Уберите это от меня! Скройте это с глаз моих!– взвыла Флош, заламывая руки перед своими глазами в классическом жесте, изображающем ужас.
Она знала, что следовала правилам модного хорошего вкуса, дискредитируя произведение современного искусства и архитектуры. Этри, напротив, объективно, посмотрел на храм. Анфилада колонн и её сочетание с куполом показалось ей красивым, несмотря на несколько мелких, но шокирующих деталей, а площадь перед ней интересной, как лоток для свадебного торта.
Пренебрегая большими улицами, они осмотрели несколько старых домов с неровными каменными лоджиями, опутывающими их, словно кружевами, затем ряд церквей, на которых, в связи ближайшими праздниками, висели гирлянды больших драпировок матово красного цвета, а их нефы походили на брачные альковы, отбрасывая приятный и тёплый пурпурный отблеск.
–
Я голодна,– внезапно сказала Флош.
–
Прекрасно,– сказал Художник.—Кучер, быстрее, Кафе Балди!
Этри показалось, что она оказалась в Австрии, в Вене-всё та же немного крикливая элегантность богатой европейской провинции-никакой утончённости, рафинированности и изысканности Коломбины и других парижских tea-rooms. На столы из тёмного мрамора облокачивались женщины, головы которых были украшены страусиными и павлиньими перьями, и Флош тут же, с глазами изголодавшегося ребёнка, заказала для своего живота оргию из чая, мороженого, пирожных.... Но, съев одно, она вдруг задрожала, а затем побледнела. Неужели она вспомнила о двух своих принципах: экономия и умеренность?
Но этот
