людей выйти на улицу. В переломный момент «революции» достаточно серии провокаций, хорошо срежиссированных акций, имеющих человеческие жертвы, виновниками которых объявляется действующая власть. Кровь и смерть, как правило, оказывают дестабилизирующее влияние на режим и позволяют завершить «цветной» переворот. Именно такая технология была впервые использована в ходе политического переворота в Вильнюсе 13 января 1991 г. и 14 января 1991 г. в Риге, а также 21 августа 1991 г. в Москве во время нападения на колонну БМП под Новоарбатским мостом.
Аналогичный сценарий был применен 20 февраля 2014 года в Киеве. Все жертвы были «списаны» на действующую на тот момент власть, тем самым совершался окончательный акт ее дискредитации в глазах украинского населения и мирового сообщества в целом. Последующие расследования показали, что это были сознательные и хорошо организованные провокации, ответственность за которые лежит на противниках действующей власти и т. н. «революционерах», которые, естественно, своей вины не признают.
Подводя итог сказанному, выделим основные особенности – родовые признаки – «цветных революций». Во-первых, ЦР – это продукт совместной деятельности внутренних и внешних сил, заинтересованных в отстранении от власти представителей определенной политической группы и в ее замене на другую, более лояльную по отношению к внешним игрокам и готовую пожертвовать национальными интересами ради личного обогащения и временной власти.
Во-вторых, деятельность внутренней оппозиции в значительной (но далеко не в полной) мере осуществляется внешними игроками. Местный олигархат также принимает активное участие в подготовке – организационной и финансовой – переворота, надеясь на значительные властные преференции в случае победы. Что же касается финансирования ЦР извне, то основными каналами передачи средств являются такие организации и фонды, как USAID, USIA, IREX, NDI, GDN, Фонд Форда, Фонд Макартура, Госдепартамент США, Корпус мира, Министерство обороны США. Например, только по данным финансирования этими структурами различных программ можно предположить «готовность» той или иной страны к ЦР. Так, в 2000-х годах общая ежегодная сумма финансирования программ НПО в Украине составляла в среднем 150 млн. долл. США: в 2001 г. – 145 млн. долл., в 2002 г. – 173 млн. долл., в 2003 г. – 95 млн. долл., в 2004 г. – 133 млн. долл., в 2005 г. – 157 млн. долл., в 2006 г. – 153 млн. долл., в 2007 г. – 154 млн. долл., 2008 г. – 141 млн. долл., в 2009 г. – 195 млн. долл.
После избрания В. Януковича на пост президента Украины в 2010 г. произошло резкое увеличение помощи финансирования третьего сектора, что является косвенным свидетельством готовящейся дестабилизации Украины. В 2010 г. на развитие украинского гражданского общества Запад выделил 315 млн. долл., в 2011 г. – 289 млн. долл., в 2012 г. – 282 млн. долл., в 2013 г. – 256 млн. После евромайдана уровень финансирования резко снизился: в 2014 г. третий сектор получил 138 млн. долл., а за полгода 2015 – только 45 млн. долл. США.
В-третьих, главными бенефициариями в случае победы ЦР являются внешние игроки. Победа
