кучкам вместе с выловленными водорослями и продавали оптом. Она была почти всегда мелкая, а если попадалась крупная, то её оставляли для себя. Цену громко выкрикивали, распродавая всякую мелочь. Да, обидно положить столько труда и времени, что бы выловить морскую капусту с запутавшимися в ней анчоусами.
Дети толпились тут же, высматривая мизерных прозрачных креветок и мальков, запихивали добычу в пластиковые бутылки, но даже за это получали от рыбаков подзатыльники. А потом уходили к дальним камням, где отливной океан оставлял за собой бассейны с теми же двухсантиметровыми креветками. Ворочая камни по своим силам, тоже можно было чего-либо раздобыть, а потому далеко у каменных монолитов всегда встречала детей. Море билось о глыбы волной, разбрызгивая её фонтаном, а бесстрашные ребята всё лазили меж острых скалистых нагромождений с пластиковыми бутылками в руках.
***
По городу ходила мало, не имея желания толкаться по улицам истекая потом. Ветер с берега в городок совсем не проникал. Мне повезло, и моя маленькая гостиница стояла на самом берегу океана и целый день в номере было прохладно. По выходным гостиница принимала приезжих танзанийцев из других мест. Но даже при всём при этом всегда оставался полупустым. А уж белых людей тут совсем не было видно, поэтому я была у всех, как на ладони и каждый старался быть причастным к знакомству со мной, здороваясь уже издалека.
Мой номер имел два окна, он круглосуточно кондиционировался с моря. Для этого, окна надо было держать открытыми, что я и делала. Все прохожие заглядывали ко мне через москитную сетку, здоровались и интересовались делами. Я в свою очередь наблюдала за ними.
Большая семья, проживавшая рядом, вставала рано. День начинался с уборки вокруг дома. Двор чисто выметался, а потом женщины, позвав подружек, группами по нескольку человек ходили за водой с огромными вёдрами. Мужчины, быстро взбежав по пальме, сбрасывали кокосы на целый день пропитания. После этого, видимо, предполагался завтрак, которого мне не показывали. Ну, а после завтрака выносили из хижины деревянный стол с гладкой столешницей, за который усаживался молодой человек лет семнадцати с синдромом Дауна. Целый день он рисовал, содержа в порядке стопку бумаги, карандаши и краски. Окружающий мир его не интересовал. У него был свой мир, интересный и цветной, окунувшись в который, забывал обо всём.
Для меня жизнь в голубом заливе казалась сладкой. По утрам выходила прямо в пальмовую рощу, где ветер трепал пышные кроны и солнце только вставало над горизонтом. А я туда, где сети тянут!
– Карибу, рафики! – всякий раз приветствовал меня новый день, а по ночам мириады звёзд высыпали по небу, мерцали в далёкой выси, срываясь, падали в океан. Море то штормило, то штиль, но красиво оно постоянно.
Я далеко уходила по берегу в сторону гор, через завалы камней, пока не было прилива. За этими каменными нагромождениями открывался другой мир. Коралловый риф подступал вплотную к пляжу, обломки кораллов красивых
