цвета «корсика», он мечтал купить себе настоящую зимнюю и летнюю обувь. Он знал толк в туфлях и зимних ботинках. Непременно от Тоскани, а те меньше шести и восьми соответственно не стоят. Обуть себя так на зиму – это все равно как обуть «девятку» в новую шипованную резину «Nokkian Hakkappelita» последней модели.
Так вот, на обоих была обувь, стоимость которой приравнивалась к стоимости двух комплектов финской зимней «резины».
Милицией за спиной и не пахнет. Это Сашка, познававший науку жизни пять лет без выходных, мог сказать безошибочно. Более того, холмские опера, будь это они, давно подошли бы к нему, предъявили свои красные, оклеенные клейкой лентой удостоверения и выразили претензии относительно того, что Пикулин, вопреки новому закону Думы, распивает алкоголь в общественном месте.
Предъява за пиво – это так, повод поместить «пассажира» в дежурную часть ГУВД. Причина начнет открываться после.
«Скажите, Пикулин, где вы были в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое января?» – «Скажите, Пикулин, а почему вы нервничаете сразу?» – «Пикулин, вы отсидевший и знаете, что явка с повинной облегчает совесть».
А эти ничего, идут.
Жаль, в Холмске нет метро.
Говорят, там удобно «рубить хвосты». Придется пользоваться тем, что есть сейчас.
Дойдя до кинотеатра «Свобода», он направился к кассам. И вдруг двинулся к стоянке такси. Потом передумал и пошел к гастроному. И вдруг вышел на дорогу, поднял руку и коротко свистнул.
Желтая «Волга» пятого таксопарка, чуть проехав колесами по наледи, остановилась перед ним, и Витя Кашин, склонясь под зеркало, покрутил пальцем у виска.
Заскочив в салон, Сашка бросил в консоль один из полтинников (таксисты таксистам всегда платят) и выдохнул:
– Давай, вперед! Видишь, двое сзади. – Кашин уже гнал машину по дороге и теперь вынужден был смотреть в зеркало.
– Ну, вижу.
– Один из них не может простить мне развода с женой, – объяснил Саня. – Она его просит – прости и прости, а он все не может.
– Доведут тебя амурные дела до плахи, – посетовал пятидесятилетний Кашин.
– Она говорила, что не замужем… Витя, ты видишь сзади синий «Мерседес»? Они уже там, Витя…
– «Мерседес»? – удивился Кашин, соображая, кто из жен тех, кто имеет в Холмске такие машины, мог говорить Пикулину, что не замужем. – Высадить тебя, что ли, к чертовой маме?
– Только попробуй. Останусь жив – скажу Илюшину, где ты добываешь копии чеков на запчасти.
– Думаю, не останешься, – буркнул Кашин, но включил пятую и стал делать за рулем то, что обычно делал Сашка, выступая на соревнованиях.
Странное дело: казалось, водитель «Мерседеса» плохо ориентируется на местности. Кашин, знающий Холмск, как свою квартиру, нырял во дворы, проезжал под бельевыми веревками, шлифуя простынями кузов, выскакивал на дорогу, и только спустя некоторое
