власти США. Так и получилось.
Как только американцы построили первую дорогу к американской границе, они решили загрузить ее в обе стороны. С экспортом мексиканского сырья и скота все было понятно, но янки хотелось еще и завалить мексиканский рынок своими дешевыми товарами. Однако на пути американских экспортеров стояли высокие мексиканские тарифы на отдельные промышленные импортные товары, введенные еще Хуаресом и Лердо для защиты эмбриональной национальной промышленности. В 1882 году США предложили Мексике, как всегда, абсолютно «равноправное» соглашение: обе страны отменяют друг для друга тарифы на некоторые готовые товары.[74] Подвох состоял в том, что в Мексике большинство товаров, для которых США милостливо открывали свой рынок, вообще не производилось. Гонсалес, конечно, колебался. Тогда американцы стали грозить, что прекратят строить железные дороги (в Мексике не производилось ничего такого, что могло бы быть использовано для прокладки железнодорожных путей). Мексиканскому Конгрессу пришлось в 1883 году одобрить «равноправный» договор. Но на этом беды Мексики далеко еще не закончились. Уже через несколько месяцев германский посланник в Мехико потребовал для своей страны такого же торгового режима. Американский посланник сразу же выразил протест. Гонсалеса спас случай. Американские фермеры, которые опасались притока в США дешевой мексиканской сельскохозяйственной продукции, убедили Сенат отклонить торговый договор с Мексикой.
И Диас, и Гонсалес прекрасно понимали, что для создания противовеса США следует немедленно установить тесные отношения с европейскими странами. На этом фронте все зависело от Франции. Париж даже после свержения Наполеона требовал от мексиканского правительства признания долгов империи и выплаты французским гражданам компенсации за ущерб, причиненный им многочисленными войнами на территории Мексики. С другой стороны, правительства Хуареса и Лердо никаких долгов платить не желали и требовали от самой Франции компенсации за причиненные интервентами разрушения. К тому же мексиканцы настаивали, что инициатива восстановления дипломатических отношений должна исходить от Франции как бывшего агрессора. Гонсалес нашел простое и прагматичное решение: обе стороны отказались от всех претензий и восстановили отношения. Мексиканская армия стала получать современное оружие именно из Франции. У американцев старались ничего из военного снаряжения не покупать.
Однако сторонники Диаса через некоторые СМИ обрушились на Гонсалеса с критикой за то, что он пошел на мировую с бывшими интервентами. Бедный президент ничего не понимал: ведь это было согласовано с доном Порфирио (за которым еще с тех времен закрепилась обидная кличка «дон Перфидио», то есть «дон Подлец»). Но бывший президент хранил молчание, из чего многие рядовые избиратели заключили, что он недоволен действиями Гонсалеса. Попытка последнего урегулировать финансовые вопросы с англичанами (британцы были единственной альтернативой
Mexico since Independence. London, Cambridge University Press, 1991. P. 72.
