листочке была нарисована крошечная фигурка – улыбающаяся во весь рот девушка с шапкой коротких кудрявых волос бежала, вытянув вперёд руки, словно к кому-то в объятия.
– Художница! – восхитилась Марфа. – Талант! Не пропадёт. Э, а косы-то куда дела? Ещё в прошлом письме с косами была. Ну, Лизка…
Часть первая
Цыплёнок
…А ещё, разлюбезная моя Любовь Ивановна, хочу повиниться: терпение моё снова лопнуло. Хотя папка, конечно, сказал бы, что терпения у меня и в помине нет. Не зна-а-ю! Без него здесь и дня не проработать. Значит, капля терпения (и большая капля, я тебе скажу) всё-таки есть.
Не хвастаюсь, честное слово! Вернее, капля была. Она сегодня в очередной раз на крошечные капельки разлетелась. Сначала хотела сказать, как шарик, лопнула. Но шарик что – пустота. Лопнул – и всё! Ничего не осталось. А потом, «капля лопнула» как-то не по-русски звучит. Да? Ой, с русским у меня просто беда!
А капелька к капельке притянутся, сольются в одну каплю – ия опять при своём терпении. Без него и правда – никак!
Может быть, меня переведут на кухню. Но, имей в виду, таких быстрых официанток, как твоя дочь, в нашем кафе, да и не только в нашем, нет! Опять же не хвастаюсь! А всё потому, что Кэт подарила мне роликовые коньки из своих запасов, ещё довоенную модель. Ботиночки лёгонькие, удобные, я на роликах даже танцую, когда никто не видит. Помнишь, как ты учила меня кататься возле фонтана, мы ещё тогда в городе жили? Давным-давно…
В кафешке, где я работаю, – два зала. В маленьком стоит рояль за ширмочкой, а столиков всего пять – там собираются редко. Народ гнездится в большом. И вот здесь я от столика к столику езжу на роликах (Надо же! Прямо стих получился!): туда-сюда, туда-сюда. С подносом в руках. Тут главное – всё замечать, ухитряться смотреть под ноги, потому что развлекуха есть такая – подножки подставлять. Я, конечно, у тебя остроглазый орёл, вернее, орлиха. Объеду, перескачу! Но сегодня сплоховала, потому что неожиданно для себя скосила глаза на братца. Он в своём любимом кресле – Гамлет, Чайльд Гарольд, Онегин, Печорин (made in Тайвань, конечно) и кто там ещё? – несколько в стороне от всех. Чтобы не беспокоили лишний раз болтовнёй! А Майк с Тэдди в обнимку, Сьюзи и Рита развалились на диванчиках и смотрят на это чудо в перьях, вернее, в кружевах, с обожанием.
Скосив глаза, ногу, подставленную Ритой (или Сьюзи, путаю их всегда – они одинаковый макияж делают – двое из ларца…), не увидела. Не представляешь, какие па я выделывала, чтобы не уронить поднос! И всё же уронила. И сама грохнулась. Все так радовались, словно получили долгожданные подарки. Даже в ладоши хлопали.
Пиво, иногда натуральное (где достают, интересно?), в нашем элитном кафе разливают в стеклянные бокалы.
Пока подбежавший Поль раскланивался, извинялся за мою неуклюжесть, я ползала по полу (а на роликах это ещё то занятие!) и собирала осколки.
Мамуль, я не плакала! Честное слово! Давно не плачу по таким пустякам. Как выражается баба Марфа – «врёшь, не возьмёшь!».
Самый крупный осколок закатился за ножку кресла, в котором сидел братец. Я всё-таки
