Как бишь его? Чагин, кажется. Великого специалиста из себя корчил. Двести девяносто рублей заработал за месяц. Естественно, он не подписал ведомость. Вызвал нормировщицу мехмастерской: «С каких пор, – спросил, – у вас токарь получает столько же, сколько директор?»
Она залепетала, что Чагин работал в две смены, что у него шестой разряд. Он, конечно, не стал её слушать: «Возьмите наряды и переделайте, чтобы не больше двухсот».
На другое утро прибежал ужасно злой Чагин: «Я хочу корову купить, я после работы оставался!» – «Ну и что, что оставался?» Позвонил в бухгалтерию: «Ну-ка, принесите его наряды.… Какая у тебя тарифная ставка? Смотри, везде пятьдесят три копейки. Так что это ты, пятьсот часов в месяц выработал? Ишь, Стаханов нашёлся!» А Чагин: «Я пятнадцать лет на заводе проработал. Я за счёт мастерства ваши нормы и в четыре раза перевыполню! Я на вас в суд подам!» – «Послушай, мастер, и запомни хорошенько: здесь в совхозе я тебе и прокурор, и судья, и народный заседатель. Подавай в суд, а я напишу приказ о пересмотре норм времени. Ты знаешь, когда эти нормы писались? Двадцать лет назад. Смотри, и другим передай: будете наглеть, я вам такие нормы сделаю, и за три смены на двести рублей не наточите».
Чагин ушёл злее чёрта, но в суд не подал.
И всё же это не Чагин. Во-первых, девяносто рублей, а не две тысячи. А, во-вторых, Чагин человек городской и тоже не напишет: «деньги покладёшь». Хотя, кто знает, он же его по русскому языку не экзаменовал. Значит, зацепки нет. Кто же этот гад? Закипел от ярости: какая-то дрянь, не выучившаяся даже грамоте, смеет его пугать: «если поедешь в милицию…». Конечно поедет, непременно поедет. Вот сейчас только даст расчехвостку главному зоотехнику – и поедет.
Белянин вышел из машины и направился в контору. Главный зоотехник не ожидал его – обычно он не заходил к своим специалистам в кабинеты, а вызывал к себе. Зоотехник спал после обеда, откинув голову на спинку кресла и тихонько похрапывая.
«Спать! В такое время!» – подумал директор, стараясь подавить бешенство и заранее зная, что это не получиться. Он хватил кулаком об стол и испытал злорадное удовольствие от того, как подпрыгнул на своём кресле толстый зоотехник – словно кот, которому шкодливый мальчишка на Ивана Купала плеснул под хвост ведро холодной воды.
–Владимир Александрович, – начал Белянин закипая от бешенства, всеми силами стараясь оставаться корректным, – вы когда последний раз были на второй ферме?!
–Андрей Васильевич… Я… На второй ферме?… Вчера… Нет позавчера… Там работают… Вернее… Бригадир сказал… Сварщиков нет… Задвижки не привезли… – глаза осоловелые, ничего не понимающие.
Андрей Васильевич перебил его:
–Никто там не работает! Ничего не сделано! – корректность полетела к чертям, и он пошёл, пошёл, с каждой фразой повышая голос. – Окна выбиты! Рамы выбиты! Никто и не думал вставлять! Транспортёр как с весны забит навозом, так и сейчас забит! Трубы, понимаешь, как вы их в мае отрезали, так они и сейчас
