столичные «коллеги». Профессионалы своего дела, скорее всего, представляли себе, какой вопрос должен был задать провинциал. Штативы заметно дрогнули, когда Топор произнес свое временное имя – Варфоломей Хреннарыло.
По толпе журналистов прокатился шумок; кто-то из российских подписантов не сдержался и хохотнул. Недоуменно переглянулись рядом охранники, и только филиппинцы продолжали вежливо улыбаться. Их переводчик ничего необычного не заподозрил.
Стасов отвел взгляд от ковровского мэра, с которым о чем-то беседовал и перевел его на лицо журналиста со странной фамилией. Он непроизвольно нашел его глаза, которые вдруг в считанные мгновенья переменились, стали страшными, обещающими жуткие муки. Ему, заместителю министра, персонально. Холодную ярость безумца, что окатила его, он уже однажды ощутил в холодном поту – так на него когда-то посмотрел Горелый. Поэтому он – единственный из собравшихся тут – не удивился, когда столь необычный журналист протянул к его лицу странный ребристый микрофон и задал первый вопрос:
– Господин заместитель министра! Вы боитесь смерти?
Корреспондент НТВ за спиной Некрасова успел восхититься древним репортерским артефактом: «Микрофон-то дедушкин!». Потом до него дошел страшный смысл вопроса. Однако длинная палка, в микрофон на конце которой и произнес свою фразу Варфоломей Иванович, даже не дрогнула. Еще через пару секунд опытный журналист понял, что он принял за провинциальный микрофон. А потом и все увидели, что в руке, поднятой теперь высоко вверх, зажата самая обычная лимонка с выдернутой чекой. Тоже изделие российской оборонки, имеющее, как известно, неприятную способность разбрасывать рвущие плоть осколки на двести метров вокруг.
И хотя осколков у одной гранаты вряд ли хватило бы для всех участников брифинга, каждый из собравшихся здесь вдруг почувствовал себя заложником этого сумасшедшего аборигена. Опытная и тренированная российская охрана конечно сразу же просчитала возможность броситься на террориста, уложить его на асфальт таким образом, чтобы большая часть смертоносного железа осталась в его собственных внутренностях.
Но за те немногие секунды, пока накачанные профессионалы обменивались только им понятными знаками и перегруппировывались, Варфоломей Хреннарыло расстегнул длинный синий плащ и ловко сдернул его с плеч, показав всем три ряда толовых шашек, опоясавших его торс. Любой здравомыслящий человек понял бы, что это – оружие страшной разрушительной силы, и что лимонка в руке террориста по сравнению с ним – детская игрушка. Ну а профи поняли это раньше других. Потому и застыли там, где их застала эта страшная картина. Каждому из них было ясно – эту ходящую мину укладывать на асфальт бесполезно. На нее даже дышать надо осторожно, чтобы самопроизвольно не сработал один из взрывателей.
Только один человек в этой толпе сейчас хладнокровно работал.
