сквозь зубы.
С тех пор это имя прочно засело в ее голове, и со временем даже в мыслях она стала называть его не сволочью или скотиной, не мразью или дегенератом, а только Хозяин и никак иначе.
– Как прошел твой день? – спросил хозяин, расстегивая рубашку.
– Я ждала тебя… – потупив глаза, ответила Лина. Со временем требования смягчились, и хозяин больше не ждал, что после каждой фразы она будет добавлять его «имя».
– Умница, – он поцеловал ее в лоб. – Ты все сделала, что я просил?
– Да, – Лина кивнула и расторопно указала на корзину с готовыми вязаными вещами и коробку с украшениями из бисера.
– Когда я уйду, сядешь за шитье. Нужно три платья сорок четвертого размера с пятьдесят шестой страницы третьего тома и один костюм с сорок второй максимальный, для жиртрестов. Все запомнила?
– Да, – закивала девушка и быстро записала задание в блокнот.
Хозяин мельком глянул в ее заметку и довольно улыбнулся.
– А пока у тебя более важное задание, – сказал он, стягивая майку, у меня спина жутко затекла, тебе придется постараться.
Лина усердно разминала ставшее родным тело. Она знала его каждую клеточку, каждую родинку. Когда-то бывшее противным, оно превратилось в предмет поклонения и обожания, за который Лина беспрестанно благодарила судьбу. Впервые оно не вызвало у нее отвращения после того, как хозяин не появлялся гораздо дольше обычного. Это было около семи лет назад, тогда Лина все еще думала о свободе, но уже мало верила в то, что ее мечты станут явью. На нее давно был наложен запрет самоудовлетворения, и девушка с трудом справлялась с потребностями своего тела. Запасы еды уже кончались, а хозяина все не было. Лина начала бояться, что он не придет вовсе, и она умрет с голоду. Но он пришел. И впервые она поймала себя на мысли, что рада его появлению. Именно в тот день, увидев его обнаженным, она в самый первый раз не испытала и намека на отвращение. Стоило ему прикоснуться к ней, как наваждение исчезло, но начало было положено. И с тех пор раз за разом ее отношение менялось, превращаясь из ненависти в то, что зовется любовью. Говорят, между этими чувствами всего один шаг, но Лине пришлось преодолеть огромный путь. Путь, полный страданий, непонимания и отчаяния. Сперва хозяин был очень жесток и совершенно непонятен Лине, но потом он изменил свою тактику, видя, что нежность действует куда эффективней насилия, о котором он, впрочем, не забыл до сих пор.
Когда спина пришла в норму, мужчина удовлетворил свою похоть и покинул Линину обитель. Девушка принялась за шитье, радуясь, что сегодня хозяин закрыл всего на три замка.
После того, как хозяин изнасиловал Лину впервые, он оставил ее на кровати, избитой и обнаженной.
– Ничего, – рассуждал он, пока одевался, – ты еще научишься. Сначала все не умеют.
Девушка всхлипывала, не в силах пошевелиться.
– Ну чего ты плачешь? – склонился
