и председатель Мусульманского народного комитета в Москве Гаяз Исхаки (в телеграмме: Гиязисхаков. – Б. К.) в мае направили Керенскому послание:
Ваша поездка в Туркестан и историческая защита туземцев этого края в Государственной думе окружила ваше имя в мусульманском мире светлым, сияющим ореолом славы. Вы показали мусульманам, каковы истинные русские люди. Мусульмане были в восторге, увидев вас во главе того могучего движения, которое дало многострадальной России со всеми ее народами благо свободы. Собираясь в первый раз на всероссийский съезд свободной России, мусульмане будут рады видеть вас своим дорогим гостем[183].
Леонидов в своем биографическом очерке уверял даже, что только решительные действия депутата Думы предотвратили ухудшение ситуации: «Когда разыгрались эти печальные события, Керенский еще не оправился от серьезной, перенесенной им операции. Прямо с постели, еще больной, несмотря на все запреты врачей, он пустился в путь и постарался убедить генерала Куропаткина не превращать искони лояльных народностей Туркестана в бунтарей и не бросать мирной окраины под ноги борющейся с внешним врагом России»[184].
Упоминание болезни Керенского требует комментария. Врачи обнаружили у него туберкулез почки; в клинике финляндского курорта Бад Гранкулла 16 марта 1916 года почка была удалена. Серьезная операция не могла не сказаться на здоровье Керенского – в течение нескольких месяцев его трудоспособность была весьма ограничена. Да и в начале 1917 года многие отмечали плохой внешний вид молодого политика. Сочувствие к больному проявилось в письмах и телеграммах, которые направлялись в его адрес до операции и после[185]. Керенского в это время старались поддержать публицисты и писатели (в том числе Б. Д. Бруцкус, Я. Л. Саккер, С. А. Есенин, А. П. Чапыгин, Д. В. Философов и др.). Среди прочих публицистов пожелания выздоровления политику выразила Л. М. Арманд, автор уже упоминавшейся брошюры, выпущенной в 1917 году. Коллективные же письма различных групп студентов дают представление о той репутации представителя «демократии», которую Керенский приобрел к этому времени у радикальной молодежи. Так, общее собрание студентов Московского университета, посвященное устройству студенческой столовой, приветствовало «глубокоуважаемого товарища» и выражало надежду, что в самый близкий срок можно будет услышать «горячее слово истинного представителя русской демократии». Участники общего собрания студентов Психоневрологического института слали приветствие по случаю выздоровления «мужественному народному трибуну» и тоже выражали надежду, что скоро вновь удастся услышать «горячее, сильное слово депутата – защитника заветных стремлений российской демократии». Приветствовали Керенского и политические организации – социал-демократическая фракция Думы, Еврейская демократическая группа и, разумеется, фракция трудовиков[186]. Как видим, среди людей, оказывавших министру политическую
Народная нива. Гельсингфорс, 1917. 6 (19) мая.
ГАРФ. Ф. 1807. Оп. 1. Д. 391. Письма и телеграммы отдельных лиц на имя Керенского А. Ф. с выражением соболезнований по поводу его болезни.
Там же. Л. 7, 9, 13, 14, 17, 20, 21, 23, 26а, 29–29 об. и др.
