начал широко улыбаться, видимо, успокаиваясь. – Что поделаешь, что поделаешь, столько времени прошло… Если я вдруг что-то вспомню, я, конечно же, сообщу, если, вы мне оставите ваши, так сказать, координаты…
Я, поняв, что продолжать разговор смысла не имеет, поскольку Суслов в этом случае свернет его сам, вздохнула и поднялась, сказав на прощание главному врачу:
– Вам самому перезвонят. Или вызовут. А пока извините.
Мне не хотелось оставлять Суслову свой телефон, по номеру которого он мог легко вычислить, кто я такая, а мне это было совсем не на руку. Суслов произвел на меня двойственное впечатление. Одно было несомненно – он помнит, где был в конце мая, но почему-то скрывает это. И нужно выяснить, по крайней мере, ходил ли он в тот период на работу. Желательно бы пообщаться еще с кем-то из его окружения, но с кем?
Подумав немного, я пришла к выводу, что вряд ли кто-либо из сотрудников поликлиники предоставит мне какую-то информацию на их главного врача. Тем более вряд ли со мной захочет говорить жена Суслова. Да и вообще кто-либо из его близких. А посему ничего не оставалось делать, как вновь отправиться просить помощи у Мельникова.
Андрей Александрович, выслушав меня, на сей раз досадливо крякнул и почесал голову.
– Итак, ты предлагаешь мне заняться проверкой уважаемого человека, главного врача, на том лишь основании, что парализованная девушка – проститутка, заметим, – затряслась как заяц при виде его машины. Причем даже неясно, при виде его ли машины она затряслась.
Подполковник Мельников нечасто имел основания насмехаться надо мной и уличать в неадекватности действий. Поэтому данный случай он решил использовать на полную катушку.
– Но у его машины помято крыло! – попробовала убедить Мельникова я.
– Ну и что? – пожал плечами подполковник. – Она же испугалась машины, а не помятого крыла. И потом, где гарантия, что ее изуродовал владелец красной машины? Она могла испугаться и по другому поводу.
– Но что-то ведь нужно делать! – воскликнула я. – Почему не постараться выяснить хотя бы, где он был в тот период, когда с Гелей это все случилось?
– А как ты будешь это выяснять? – хмыкнул Мельников. – Еще раз повторяю – на каком основании? Он же сам тебе сказал – я не помню! И может твердить это сколько угодно, и никто не имеет права ему сказать – придется вспомнить. И даже я не имею.
– Хорошо, – понизила тон я. – Ты можешь хотя бы поручить кому-нибудь узнать, был ли в то время Суслов на работе? Это, я думаю, совсем не будет сложно для сотрудников твоего ведомства. И нисколько не скомпрометирует этого добропорядочного толстяка.
Мельников задумчиво поскреб голову. Потом в глазах его я заметила промелькнувшую искорку, похожую на хитринку.
– А ведь это мысль, – рассмеялся он.
– Чего ты? – не поняла я.
– Да есть у меня тут один кадр, – сказал Андрей Александрович. – Ты, кстати, его прекрасно знаешь – Арсентьев его фамилия! Так и рвется
