style="font-size:15px;"> Известно восхищение, которое питает к нам m-lle Колиньон. К тому же она имеет потребность обожать кого-нибудь; это самая романтическая, самая сентиментальная женщина на свете. Она видит дружбу и счастье в доверии. Я – наоборот.
Подумайте, как бы я была несчастна, если бы питала большую дружбу к С. Никогда не раскаиваются в благодеянии, в любезности, в услуге, в порыве, исходящем из сердца; раскаиваются только тогда, когда за это платят неблагодарностью. И для сердечного человека большое горе знать, что симпатия, которую чувствуешь, дружба, которую к кому-нибудь испытываешь, потеряны!
– О! Мари, я не согласна с вами.
– Но нет, послушайте… Вот я, например, из сил выбиваюсь, стараясь что-нибудь объяснить вам, я исчерпываю всевозможные рассуждения, и когда целый час я говорила, убеждала, уверяла – и вдруг замечаю, что вы глухи.
– Тогда, разумеется.
– Я вас не обвиняю, я никогда ни в чем не обвиняю, потому что я ничего и ни от кого не жду. Противоположность неблагодарности могла бы меня удивить. Уверяю вас, лучше смотреть на жизнь и на людей, как я, не давать им никакого места в своем сердце и пользоваться ими как ступеньками лестницы.
– Мари! Мари!
– Что хотите! Вы созданы иначе, чем я! Послушайте, я уверена, что вы уже говорили С. и другим довольно дурно обо мне. Я уверена в этом так же, как если бы слышала это собственными ушами. И между тем я отношусь к вам как относилась прежде, как буду относиться всегда.
– Это чтение философов внушает вам подобные мысли, вы подозреваете весь мир.
– Я не подозреваю, я только не доверяю, а это большая разница.
– Нет, Мари, вы ни к кому не питаете дружбы…
– Но подумайте, что бы было, если бы я ее питала! Предположим, что вместо того, чтобы принимать Мари и Ольгу за то, что они есть на самом деле, т. е. за добрых девушек, которые немало подсмеивались надо мной, как и я над ними, что я бы нежно подружилась с Ольгой. Я пишу ей из Рима, она отвечает мне три слова через три недели; я пишу ей еще, и на этот раз она совсем не отвечает. Что вы скажете об этом? И это не первый пример.
– Но как вы можете требовать чего-нибудь от ваших подруг, когда сами ничего им не даете?
– Мы не понимаем друг друга. Я оказываю им всевозможное внимание. Я готова сделать для них все, что я могу; пусть они попросят у меня что угодно, я все сделаю с величайшим удовольствием; но я не даю моим подругам моего сердца, потому что, поверьте, мне досадно давать его, ничего не получая взамен.
– Никогда не может быть досадно, когда поступил хорошо, когда исполнил свой долг.
– Дружба не есть долг. Вы не делаете ни добра, ни зла, даря вашу дружбу. Такая дружба, как ваша, не чувствительна, потому что у вас это постоянная потребность, но если она идет из глубины сердца, то очень прискорбно видеть, что на нее отвечают неблагодарностью.
– Если кто-нибудь неблагодарен, тем хуже для него.
– Вот это эгоистично. Прежде я думала, что люблю весь мир; но я вижу, что эта всемирная любовь есть не что иное,
