к врачам не привело к излечению, и спустя три года, когда Екатерина родила дочь Анну, Петр Федорович заявил в кругу близких ему друзей, что бог знает, откуда берутся беременности у его жены, что он совершенно ни при чем и не знает, должен ли принимать на свой счет рождающихся детей. Разве это не является еще одним доказательством того, что Павел Петрович не его сын?!
Владислав Ходасевич писал:
«Салтыков не только считал себя отцом ребенка, но и позволял себе впоследствии намекать на это при иностранных дворах».
В «Чистосердечной исповеди» Екатерина II сообщила: «По прошествии двух лет Сергея Салтыкова послали посланником, ибо он себя нескромно вел, а Марья Чоглокова у Большого Двора уже не была в силе его удержать».
Он был отправлен в Швецию и Саксонию с известием о рождении наследника Павла.
В своих «Записках…» Императрица упомянула об этом посольстве:
«Я узнала, что поведение Сергея Салтыкова было очень нескромно и в Швеции, и в Дрездене, и в той и в другой стране он, кроме того, ухаживал за всеми женщинами, которых встречал».
Кроме чего? Императрица не указала, но, скорее всего, ей не нравились его намеки на то, что он является отцом Павла.
Так чей же сын Павел I?
Нередко можно слышать от читателей вопрос: если Павел сын Салтыкова, почему же он столь сильно похож на Петра Федоровича? Этот вопрос навеян исторической литературой, причем, в первую очередь, теми произведениями, которые «обслуживали» сохранение династической тайны, раскрытие которой могло быть не только неприятно, но и опасно для русского престола. Но разве кто-то пытался сравнивать портреты Сергея Салтыкова и Павла? А если их сравнить, то можно убедиться, что в них очень и очень большое сходство.
Думается, причины надо искать не столько в происхождении, сколько в том, в каких условиях оказались и Петр Федорович, и Павел Петрович. Оба они очень долгое время ожидали своего часа вступления на престол, а потому страдали от недостатка самостоятельности, вызванной положением наследника престола, но не императора.
Что же касается раздражительности, вспыльчивости и подозрительности, то у Павла они не были врожденными. Его биографы в один голос утверждают, что Павел рос живым, общительным, весьма развитым отроком, а его учитель математики Порошин даже заявлял, что «если бы Павел Петрович были партикулярным, то они могли вполне стать нашим российским Паскалем», то есть очень высоко ценил его способности к математике.
Известно, что Павел Петрович прекрасно танцевал, причем многие придворные балы были открываемы первым танцем его с матерью – императрицей Екатериной, после чего он танцевал с придворными дамами. Он был великолепным наездником и легко побеждал в конных состязаниях, так называемых «каруселях». Ну и, конечно, вовсе не о сходстве с Петром Федоровичем говорит то, что у него не было слабости в том вопросе, в котором была
