только Владиславова меня уложила и удалилась, я поднялась и оделась с головы до ног в мужской костюм; я подобрала волосы, как могла лучше; давно уже я имела эту привычку и хорошо в этом наловчилась.
В назначенный час Лев Нарышкин пришел через покои великого князя и стал мяукать у моей двери, которую я ему отворила; мы вышли через маленькую переднюю в сени и сели в его карету, никем не замеченные, смеясь, как сумасшедшие над нашей проделкой. Лев жил со своим братом и женою его в том же доме, который занимала и их мать. Когда мы приехали в этот дом, там находилась Анна Никитична, ничего не подозревавшая; мы нашли там графа Понятовского; Лев представил меня как своего друга, которого просил принять ласково, и вечер прошел в самом сумасшедшем веселье, какое только можно себе вообразить. Пробыв полтора часа в гостях, я ушла и вернулась домой самым счастливым образом, не встретив ни души. На другой день, в день рождения императрицы, на утреннем куртаге и вечером на балу, мы все, бывшие в секрете, не могли смотреть друг на друга, чтобы не расхохотаться при воспоминании о вчерашней шалости».
Итак, знакомство состоялось. По-видимому, Понятовский все же догадался или ему подсказал Нарышкин, кто скрывается под мужским нарядом. Дальнейшие события развивались стремительно:
«Несколько дней спустя Лев предложил ответный визит, который должен был иметь место у меня; он таким же путем привел своих гостей в мою комнату и так удачно, что никто этого не пронюхал. Так начался 1756 год. Мы находили необыкновенное удовольствие в этих свиданиях украдкой. Не проходило недели, чтобы не было хоть одной, двух и до трех встреч, то у одних, то у других, и когда кто-нибудь из компании бывал болен, то непременно у него-то и собирались. Иногда во время представления, не говоря друг с другом, а известными условными знаками, хотя бы мы находились в разных ложах, а некоторые в креслах, но все мигом узнавали, где встретиться, и никогда не случалось у нас ошибки, только два раза мне пришлось возвращаться домой пешком, что было хорошей прогулкой».
Какую роль играл Лев Нарышкин в свершившемся знакомстве, точнее, кто поручил ему эту роль, история умалчивает. Возможно, он и не подозревал, что Станислав Понятовский набивался к нему в друзья, зная о добрых его отношениях с великой княгиней. Ведь Понятовский изначально действовал по заданию английского посла, которому нужно было найти твердый и прочный выход на Екатерину. Впрочем, нельзя исключать, что задание заданием, а любовь Понятовского к Екатерине была вполне искренней. Недаром он признался, что в любви своей «позабыл о том, что существует Сибирь»…
Знакомство состоялось. А затем были письма, причем письма, якобы писанные секретарем Нарышкина.
Екатерина вспоминала: «Он просил у меня в этих письмах то варенья, то других подобных пустяков, а потом забавно благодарил меня за них. Эти письма были отлично написаны и очень остроумные… А вскоре я узнала, что роль секретаря играл Понятовский».
Подробнее о своих отношениях с Понятовским Екатерина Алексеевна не сообщила. Лишь в «Чистосердечной исповеди» сказано, что он был «любезен
