всего должен был отдать дань почтения монарху, поблагодарить его за милости и напомнить ему о тех случаях, когда мне довелось послужить его великому отцу на международной арене. Только после этого я отправился в Пагман, город моих предков.
Молва бежала впереди меня, и все в Пагмане хотели знать, что же мы обсуждали с его величеством. Но ничего особенно важного между нами сказано не было, поэтому я отделывался общими фразами и для поддержания беседы рассказывал о своей встрече с королем Англии.
Племенные вожди из Кох-и-Даман [предгорий], иные из которых владели обширными землями, или рудниками, или крупными скотоводческими предприятиями, были озабочены разобщенностью этнических групп страны. Туркестан, к примеру, еще недавно находился под властью вице-короля; люди не симпатизировали афганцам, как они называли поставленных над ними администраторов, говорящих на пушту. Жители других северных районов – Катагана, Бадахшана – не забыли своих прежних правителей, и там были сильны сепаратистские настроения. Не считаю ли я, спрашивали меня, что узбеки из более равнинных северных областей захотят соединить свою судьбу с узбеками Советского Союза?
Нет, отвечал я, безбожный коммунизм не привлекает мусульман.
Герат, говорили мне, персидский город, многие тамошние жители – шииты, как и хазарейцы, родственные монголам и обитающие в горах в центре страны. Иран потратил миллионы золотом на разжигание среди этих людей сепаратизма. Возможно ли отпадение? Я отвечал, что, по-моему, нет.
А как насчет полосы земли на северо-востоке, граничащей с Китаем? Вакханский коридор может отойти китайцам, если Советы предложат его им в обмен на невмешательство в Афганистане. Мне ничего об этом не было известно.
Нуристан, сказал глава депутации из окрестностей Кунара, одна из новых провинций Афганистана. Эти люди хорошо помнят, как их подчинил себе Абдуррахман-хан. Они всегда были врагами афганцев, это совершенно другой народ. Не присоединит ли их к себе Пакистан? Или даже Индия?
Я ответил, что считаю это маловероятным.
И напоследок седобородый вождь из южных приграничных земель заговорил о пуштунах. Нынешние кабульские властители – пуштуны из Кандагара и Пешавара. Второй из этих городов сейчас находится в Пакистане. К Пакистану отошла бóльшая часть племенных земель. Что, если жители Ягистана [страны мятежников] захотят присоединиться к Пакистану, соблазненные деньгами, преуспеянием и широкими возможностями?
– Что, если луна сделана из сыра? – отозвался я.
– Наши суфийские вожди и наставники, – сказал мой собеседник, – всегда знают, что лучше для нас.
– Самое лучшее для нас, – сказал я, – это сильный, просвещенный и единый Афганистан, который мы все должны создавать и укреплять.
Эти слова вызвали общее одобрение – по крайней мере, раздался общий одобрительный говор.
После поездки по стране, во время которой я посетил бóльшую часть упомянутых мест, я решил обосноваться
