склонялись к тому, что ему дадут пожизненное или вынесут смертный приговор, но с отсрочкой исполнения. Никто не мог и предположить, что во время ожидания вынесения приговора в городе произойдет еще одно убийство: один мужчина убил трех полицейских в участке. Эта новость приковала к себе всеобщее внимание. И хотя два дела никак не были связаны между собой, но это убийство повлияло на решение по делу торговца Чэнь Цзэво. Его приговорили к смертной казни и обязали выплатить семье погибшего сто тысяч юаней. Подавать апелляцию он не стал. Позднее люди, которые были в курсе происходившего, говорили, что коллегиальный суд собирался приговорить Чэнь Цзэво к смертной казни с отсрочкой наказания и выплате компенсации в размере двухсот тысяч юаней. Однако из-за этого убийства полицейских они изменили свое решение. Сверху было дано указание судить по всей строгости закона.
Из-за этого неожиданного результата на душе у судьи Чэнь Цзэво было тяжело. Вэй Гунчжи встретился с ним и пытался объяснить, что тут нельзя никого винить, ведь они сделали все, что было в их силах. Но кто же знал, что произойдет такое убийство? Он понимал, что Ду Мэй еще не простила Чэнь Цзэво, и спросил:
– Хотите, чтобы я стал посредником между вами?
Чэнь Цзэво с благодарностью произнес:
– Вы, господин Вэй, и так уже помогли в этом деле. И хотя результат вызывает некоторое сожаление, но его можно принять.
Вэй Гунчжи тут же при Чэнь Цзэво набрал номер Ду Мэй и сказал, что сейчас обедает с судьей Чэнь Цзэво и тот очень расстроен, а также добавил, что он надеется, что она простит мужа и вернется домой. На что Ду Мэй холодно ответила:
– Передай ему, что когда придет время, тогда и вернусь.
В этот период Ду Мэй постоянно испытывала душевную боль. Тот предлог, который придумал судья Чэнь Цзэво для собственного успокоения, в ее случае не работал. Она считала, что погубила торговца Чэнь Цзэво, и хотя не она была прямым исполнителем, но принимала в этом участие и ее можно считать пособницей. Она не могла простить себя, хоть и пыталась, как пыталась простить и Чэнь Цзэво. Иногда она даже раздумывала, как исправить положение. Если бы она была такой смелой и вынесла на всеобщее обозрение тайну судьи Чэнь Цзэво, то, возможно, в процессе произошел бы перелом и это дело снова привлекло бы внимание публики, из-за чего приговор могли пересмотреть. Если бы она обладала такой смелостью, то давно уже так поступила бы. Но такой смелости у нее не было. Ду Мэй имела мужество осуждать саму себя, переосмысливать свои действия, но не осмеливалась предпринять реальные шаги. В эти дни она металась между двумя крайностями. В один день верх брала идея исправить положение, она писала статью на эту тему, но на второй день решимость отправить статью испарялась, и она стирала ее из компьютера. А потом она снова начинала осуждать себя и раскаиваться. Ду Мэй не могла вынести этих повторяющихся мучений, в ней что-то надломилось, и она начала искать забвения в вине. Каждый день
