рые хочется простить, и автор заранее просит снисхождения, цыгане, нарисованные пузыри, городок ужасов, и много всего интересного. И да. Динозавры. В этой истории еще есть динозавры.
Это История о том, что делать, если ты взрослый, серьезный человек и вдруг обнаружил, что до смерти боишься…
А потом у тебя появился даже не один ребенок, а…
И ты решил, что точно не хочешь ничего менять в жизни, но тут же ее…
А потом появляется твоя старая подруга и оказывается совсем не твоей, а…
В общем, эта история еще и о том, что если ты ждешь чего-то плохого, оно совершенно точно может не случиться. Специально, наверное.
Отдельно следует рассказать о городе, в котором произошла вся эта история, раз уж у автора получилось такое длинное вступление. В тот момент, когда перестаешь слышать свои собственные мысли внутри себя, а все голоса вокруг становятся слишком похожи на помехи где-то наверху, над тобой, нужно собирать вещи и лететь в Вильнюс.
В этом городе, где, даже сами местные жители говорят – «Если впереди вас нет собора, позади нет церкви и справа и слева тоже не виднеется шпилей и крестов, значит, вы не Вильнюсе», тишина становится осязаемой. Шпили соборов в Старом городе отлично передают все просьбы и мольбы напрямую, на небо. А, может быть, все дело в камнях, которыми вымощены дороги. Они тоже, умеют разбираться с проблемами, пусть, по-своему, немного приземлено, но все же, многие говорят, что это волшебные камни. И не страшно, что другие «многие» называют эти камни – «яопятьсломалакаблук», ведь если сломать каблук в нужное время и в нужном месте, то вполне возможно сбудется очередное желание из папки «отложено на потом».
В Вильнюсе есть место каждому, кто пришел к нему с добрыми намерениями. Он одинаково приветливо встречает любого беглеца или путешественника и дает им именно то, что они хотят. Свободу, или место, которое привяжет к себе самыми крепкими оковами, которыми только можно привязать. Интересную работу. Вкусную еду. Не зря когда-то укрытое от любопытных глаз и вражеских рук место, спрятанное в лесах и среди холмов назвали «Вильно» – волна. Кривые извилистые улочки старого город действительно похожи на волны и немного – на загогулины. И никогда не знаешь, куда выведет тебя именно такая загогулина и что будет за ее поворотом.
Последний о ком стоит сказать в этом длинном вступлении – это рыжий кот. Но…
Он и сам не помнил тот момент, когда ему пришла в голову мысль, что если поменять имя, то можно поменять и всю жизнь.
А ведь весь тот странный год, пример того, что это возможно сделать, все время был у него перед глазами. Вернее, за спиной. И еще вернее – два примера. И когда он начинал громко сопеть или заваливаться на бок, засыпая, один из «примеров» будил его, тыкая ручкой в спину. Школьное время – сложное, но невероятно интересное, в одном дне умещается не меньше десятка жизненно важных событий, попробуй тут уследи за всем, можно сказать, что именно от этого Джонни и уставал, так, что засыпал на ходу.
В начале, он был, наверное, просто случайной ошибкой, которую слишком поздно заметили. А потом и вовсе, оставили на память о себе, как брелок, или любой другой случайный сувенир. Пожалуй, что так и было, когда мама ушла и оставила Джонни отцу.
Наверное, в начале его истории можно было бы красивой вязью написать: «В раннем детстве, Георгий часто представлял, что его красивая, добрая, настоящая мама, приезжает за ним и увозит от отца к себе домой: в просторную, светлую квартиру, где хорошо пахнет, огромные чистые окна, и больше не нужно будет вздрагивать от хлопка входной двери, прятаться и бояться лишний раз напомнить о себе деспотичному отцу…».
Но на самом деле, если мальчик с грустными темно-карими глазами и невероятными длинными ресницами, и думал о своей маме, то только в тот момент, когда отец начинал слишком часто вспоминать, кто именно подбросил ему ребенка. И единственной его мыслью было «интересно, а почему она подбросила его именно этому отцу? Разве вокруг было мало других отцов? Нельзя было выбрать хотя бы кого-нибудь другого?». Некоторое время, когда мальчик еще пытался мечтать, то мысленно он искал не маму, а нового папу. Сложно искать и представлять того, кого ты никогда не видел и не представляешь, что можно было бы делать с этим взрослым. А с папой уже более или менее все понятно. И у них в доме были чистые окна и полы. Следить за порядком было обязанностью Джонни, и часто в шутку отец звал его «Золушка» и сам же смеялся над тем, что было понятно только ему одному. Джонни был тогда еще слишком маленьким.
Нельзя сказать, что маниакальная любовь отца к армейскому порядку и стерильной чистоте, на всю жизнь оставила шрам на теле Джонни. Шрамы были от другого, а он с тех пор научился мгновенно наводить порядок даже в самом захламленном помещении.
И
Здесь и дальше – названия глав – цитаты из шуточной Конституции Республики Заречье (Ужуписа) места, где живут герои книги. Хотя, может быть, Конституция не такая уж и шуточная…
