которым он был вынужден в знак благодарности рассказывать истории.
После его отъезда Лада загрустила и скоро объявила, что принимает предложение индийского раджи и едет в Индию. Хасан был расстроен, теряя выкуп и свою госпожу, но возразить не посмел.
Когда Али вышел во двор, совсем стемнело. Костер пылал, бросая всполохи света на богатырскую фигуру Егорки. Али сел рядом, взял наполненную чашу и сказал:
– Нам не на что жаловаться. Раз мы сидим здесь после стольких передряг. Судьба к нам благосклонна. Когда мы встретились, ты был рабом, а я пленником, прикованным к колесу телеги. Поживем здесь, как ты говоришь, покуролесим, сколько получится, а там видно будет.
– Я не сказал, покуролесим, я сказал – набедокурим.
– Ладно, не будем уточнять, хрен, как известно, редьки не слаще.
– Не слаще, – согласился Егор, – но ядреней.
– Твое здоровье!
– Твое здоровье!
– Пойдем в дом, – предложил Али.
– Рано, так хорошо сидим, – возразил Егор.
– А разве не все выпили?
Егор потряс кувшин и определил:
– Даже до половины не дошли.
– Ладно, тогда сидим.
– А где обещанный снег?
– Будет тебе снег, – пообещал Али, – лечь спать, желательно, до полуночи, мне рано вставать. Завтра у меня дело слушается в суде. До полуночи этого кувшина нам хватит?
– Если не хватит, я еще сбегаю, – обнадежил Егор. – Ты лучше расскажи, как тебе здесь живется, чего ради стоило покидать остров.
– Умоляю, – сказал Али, – никаких рассказов. Давай молча посидим.
– Как скажешь, – согласился Егор, – тогда наливай, а то я без дела долго не могу.
Рано утром, на следующий день, когда Егор вышел на террасу, валил такой снег, что скрывал очертания ближайших домов. В порту качались лодки, облепленные снегом. Моря, вообще не было видно. Слышался лишь его неумолчный шум. Во дворе уже высились сугробы в человеческий рост.
– Ты не колдуешь часом, – поинтересовался Егор у Али, вышедшего вслед за ним. – Снег идет, как и было обещано тобой.
В контору шли по целине, ибо город утопал в снегу. Огромные, высотой с дерево, цветущие кусты роз качались под тяжестью облепивших их снежинок. Слипшиеся, величиной с орех, хлопья продолжали падать с неба медленно и торжественно. Было необыкновенно тихо, поскольку белоснежный покров приглушил все звуки. Контору открыть было нельзя. Али попросил в соседней мастерской лопату и откопал занесенную снегом дверь.
– Судья не приходит так рано, – заметил он, – у нас есть еще время позавтракать и затопить печку. Сначала огонь.
– Я займусь, – сказал Егор.
Али выглянул на улицу и сделал кому-то знак, вновь показав два пальца. Разносчик принес два стакана горячего молока, свежеиспеченную лепешку и сыр с маслом. В печи уже весело трещали дрова. Друзья
