родной сестры Элины, немыслимым образом исчезнувшей в экспедиции на Азове. Именно Воротов вытащил Ингу с ярославского театрального училища на съемки в Одессу. Неуемная красотка Яна притащилась следом. И вот, казалось бы, после эпизодических ролей в первом фильме, успешного начала съемок во втором, девчонки поймали за хвост удачу, но вдруг, без извинений и благодарностей, смылись, легкомысленно сбежали.
Если девушки не объявятся и на следующий день, их, разумеется, снимут с фильма. Группе грозило пять дней пересъемок в Одессе с другими эпизодницами и лишение премий для основных «творцов». Потому без лишних слов и объяснений запланировали на другой день выходной, чтоб режиссер по картотеке киностудии смог подобрать исчезнувшим актрисам замену из местных кадров.
Девчонки не вернулись в гостиницу ни на третий день, ни через неделю.
Простой
К середине июля всем стало понятно, что кинокартина, под условным названием «Лилия на песке», не задалась. Съемки продвигались с большим трудом. Главный герой, московский актер капризничал, особенно, после того, как получил травму… носа от партнера по фильму. Изо дня в день «звезда» требовала повышения гонорара. Исполнителю главной роли пошли на встречу, устроили «халтуру» – несколько творческих вечеров на прогулочных лайнерах черноморского пароходства.
Съемочная группа получила неделю отдыха.
Операторы вторые сутки безвылазно валялись в облезлом номере студийной гостиницы «Экран».
– Может, девчонок грохнули? – ровным голосом, словно спрашивал о чем-то обыденном, прохрипел Воротов.– Ограбили, изнасиловали и убили. Тела сбросили в море. Портовый город с давними традициями.
Кипренов со стоном тяжелобольного поворочался в постели. Обгоревшая под жгучим солнцем спина и плечи, не позволяли худосочному Виктору Палычу перевернуться с живота даже на бок. Он лежал на продавленных пружинах кровати в прогибе гимнаста уже несколько часов и жалобно постанывал.
– Никаких известий, – продолжал размышлять вслух Воротов.– Местные менты руками разводят. Дома в Ярославле обеих беглянок родители видеть не хотят, знать не желают, считают, что дочери занимаются проституцией.
Второй оператор созерцал потолок двухместного номера, ободранный, как шкура облезающего животного, в лохмотьях отстающей штукатурки.
– Так и есть, – твари и шлюхи, – пробурчал Кипренов.
– Перестань, Кипа! – возмутился Воротов. – Приличные девчонки, вполне приличные актрисы… Они с виду такие…
– Какие? – саркастически усмехнулся Кипренов.
– Вызывающие… Защитная реакция.
– Отвали, – вяло отмахнулся Кипренов, – шлюхи – они и в Африке… заразные… А вот скажи-ка мне, друг любезный Роба, чей это беленький такой лифчик
