При этом она старалась так поджать губы, чтобы на лице отразилось чуть-чуть печали, но совсем немного, а больше снисходительной улыбки понимающей, но обиженной жены. А теперь – одеться и быстро уйти.
– Лин, подожди!
Фер принялся выбираться из бадьи, но поскользнулся от спешки и плюхнулся на задницу. Лин нежно потрепала его по светлым кудрям и чмокнула в лоб, не меняя выражения лица:
– Не беспокойся за меня, мой ариго. Иди управлять страной!
И выскользнула в коридор.
После жаркой купальни он показался ей ледяным. Запахнувшись в тонкий халат, Лин быстро направилась в покои. Мысли ошалело метались в голове. Нет, нет, нет! Невозможно! Она надёжно заперла его память об этой разлучнице! Не должно было остаться ни следа, ни кусочка воспоминаний, никакого цвета глаз или артефакта на пальце! Неужели она ошиблась в формуле зелья? Кто-то помог ему вспомнить? Нет, нельзя обратить запирание памяти, нельзя взломать ту каморку, где она хранится! Да и кто мог помочь? Лин обработала всех во дворце, а вне дворца никто не знал о свадьбе этой мерзавки из Старого мира и ариго Ностра-Дамнии. Всё делалось в спешке, никаких объявлений не было, никаких слухов не просочилось… Ведь Мири шпионила целый месяц в трактирах Авилона! Ни одного упоминания о сероглазой чужестранке, даже в разговорах о женитьбе Фера!
Где такой чудесный план дал сбой?
Лин внезапно почувствовала себя совсем одинокой и незащищённой. Поёжилась, толкнув дверь в покои ариго. И решительно вздёрнула нос. Всё получится! Не сдаваться! Она так близка к цели, так близка к счастью, нельзя размякнуть на полпути и оставить всё то, чего она добилась! Сейчас она оденется, пойдёт в свою комнатку и тщательно перепроверит формулу. И пошлёт почтового голубя матушке – может быть, та найдёт причину, по которой Фер начал вспоминать…
Тем временем Фер, одевшись после ванны, шёл к рабочему кабинету. Он был расстроен. Даже не так – он был в смятении. Лин обиделась, он это знал точно и винил во всём себя одного. Сны эти дурацкие… Зачем он рассказал жене? Ну и что, что договорились быть откровенными даже в мелочах! Надо головой думать, а не мизинцем, ведь ясно было, что кошечка заревнует и будет терзаться…
Ничего, он подарит ей маленькую безделушку, которая склеит разбитое сердце его любимой и помирит их. И больше никаких, никаких снов! Ничего, что могло бы расстроить маленькую милую жёнушку! О, он сходит к матушке Мариель и попросит заваривать ему зелье на ночь, чтобы спать так крепко, как только можно. Без снов.
У двери кабинета топтался взъерошенный и донельзя взволнованный секретарь, похожий на расстроенного охотничьего пса – длинноногий и нескладный. Увидев Фера, он бросился к нему, сложив руки, как при молитве:
– Мой ариго! У нас ужасные новости!
– Что стряслось? – раздражённо бросил Фер, добавив про себя: «Ещё!»
– Почтовый голубь из Деистана!
– Пройдём в кабинет, – кивнул Фер. Неужели
