я смотрел на сложенные кисти его рук и чувствовал, как нарастает тревога.
– Видишь ли, Мори, – наконец очень мягко проговорил он, – фактически... теперешний я создан Лаангой. И потому между ним и мной существует определенная связь. Он видит меня насквозь, но и я вижу кое-что.
– Что случилось?
Онго глянул на меня.
– Не стоит так беспокоиться, – сказал он. – Еще ничего не произошло. Но ввиду последних событий, памятуя о несчастье, случившемся во время Весенних торжеств, я счел, что нужно принимать во внимание даже предчувствия. Особенно если их источником является Лаанга.
– Отлично, – сказал я, рассматривая стол. – Отлично. Я еду с инспекцией на Восточные острова. Нас там не любят. Эррет сейчас в воздухе. В Рескидде и Аллендоре творится бес знает что. Арияса не могут найти. И тут приходит генерал Эрдрейари и говорит, что у него предчувствия. То есть у Лаанги. Что еще?
Онго добродушно засмеялся.
– Не стоит так беспокоиться, Мори, – повторил он. – И я пришел не с предчувствиями, а с конкретным предложением, которое, полагаю, тебя обрадует.
– Вот как?
Эрдрейари развел руками. Потом сел напротив меня и облокотился о стол.
– Оставь Восточный архипелаг мне, – предложил он.
Я изумленно на него воззрился.
– Полагаю, господа, жаждущие независимости островов, обрадуются мне ничуть не меньше, – посмеиваясь, сказал Онго. – Труды верховного мага не пропадут даром. Извини за прямоту, но я лучше твоего разберусь в работе штабов и администраций, да и по части внушить здоровый ужас...
С этим не поспоришь: здоровый ужас у генерала Эрдрейари получается куда внушительней. Я улыбнулся.
– Не вижу, почему бы мне не согласиться, – сказал я. – Но как ты объяснишь мое отсутствие?
– Разве в Данакесте мало дел?
– Немало.
– К тому же, – Онго подался вперед, и выражение его маски снова необъяснимым образом изменилось: теперь передо мною сидел не генерал, а поэт, – госпожа Эррет в пути. Встречай Эррет, Мори. – Онго улыбался под маской. – Если позволишь мне советовать – это сейчас самое важное из государственных дел.
– Спасибо, – сказал я, сощуриваясь. – Приятно, когда тебе доверяют важные государственные дела.
– По-твоему, княгиня Улентари не государственное лицо?
Эррет государственное лицо вовсе не потому, что несколько недель назад сочеталась браком с князем Сандо, молодым владетелем Уленакесты. Онго иронизировал. Я промолчал, ожидая продолжения.
– Мне кажется, ей есть что тебе сообщить, – сказал Онго. – Мори, работать ты будешь всю жизнь и, полагаю, некоторое время после, а молодость бывает один раз. Поверь поднятому старику.
Я выгнул бровь. Приятно, когда эта гримаса не заставляет собеседника бледнеть и отшатываться... Онго снова пощелкал пальцами.
– Я располагаю твоим согласием?
