сказала Сари.
– Чего подозрительного, если девушка признается, что позвонила по ошибке? – сказал Эско.
– Кто по ошибке звонит в экстренную службу? – спросила Сари.
– Да вашу мать, туда звонят даже тогда, когда теряют ключи от дома или когда у любимой пуделицы вдруг начинается течка, – вспылил Эско.
– Это другое. Речь идет о звонке по ошибке, – сказала Сари.
– А сколько лет этой Бихар? – спросила Анна.
– Семнадцать, – ответил Рауно.
– Семнадцатилетняя девушка-курдка звонит в экстренную службу и сообщает, что ее хотят убить. Мне это кажется реальным кошмаром, – сказала Анна.
– Надо выяснить, как ее одну отпустили в Вантаа, – добавила Сари.
Эско промолчал.
– Предлагаю прослушать запись звонка, – сказал Вирккунен. – Ну-ка, Эско, включи.
Сначала слышался треск, затем деловитый голос дежурного, потом тишина и шепот девушки:
– Они убьют меня. Помогите. Мой отец убьет меня.
Дежурный просит повторить.
Девушка молчит.
Дежурный справляется насчет ее местонахождения. Девушка называет свой домашний адрес и отключает телефон.
– Она напугана, – сказала Анна.
– Безусловно, – согласилась Сари. – Боится до смерти, что кто-то услышит.
– Почему тогда она не сказала, где находится? – спросил Рауно.
– Может, не знала? – предположила Сари.
– Может, она хотела навести полицию на настоящее осиное гнездо, – сказал Рауно.
– Вероятно, она не знала, по какому адресу находится, а домашний адрес был единственным, который она могла назвать точно, плюс она торопилась и явно боялась, – сказала Анна.
– Может, она просто хотела навлечь неприятности на голову своего папашки, – пробурчал Эско.
– Мать расспросили? – спросила Анна.
– Попытались. В отчете зафиксировано, что на все вопросы отвечал только отец. И Мехван, – сказал Рауно.
– Разумеется.
– Какие у нас планы в связи со всем этим?
– Начинайте заниматься этим делом. Учтите, что модное нынче определение «насилие на почве чести» незнакомо финляндскому законодательству, но тут может речь идти о противозаконных угрозах или даже лишении свободы. Сегодня у нас понедельник, девушка находится в Вантаа. Разве в этом возрасте не ходят в школу? – спросил Вирккунен.
Сидевший на стуле Эско громко зевнул и со скучающим видом ушел в телефон.
– Если не ошибаюсь, закон об обязательном образовании распространяется на всех лиц до семнадцати лет, – произнес он.
– Ты, Эско, за сегодня разберешься со всеми формальностями касательно вызовов на допрос, – приказал Вирккунен.
– Хм… – промычал Эско и равнодушно вытер крошки со рта.
– Бихар, ее
