выше Бассевича предупредил Меншикова о готовящемся заговоре «бояр», но сам, как и его тесть канцлер Г.И.Головкин, до самой кончины Петра открыто на стороне Екатерины не выступил. Как и многие другие, оба, тесть и зять, осторожничали, выжидали исхода борьбы за власть, чтобы в конце уже наверняка примкнуть к победителям. Не случайно также, что источники не сохранили сведений о позиции в эти дни таких видных деятелей петровского царствования, как граф Я.В.Брюс, барон А.И.Остерман и других. Все они также выжидали.
Однако Меншиков ждать и медлить не мог. Еще не закончилась агония Петра, а светлейший уже собрал в апартаментах царицы секретное совещание ее сторонников. На нем, кроме кабинет-секретаря Макарова и Бассевича – нашего информатора об этом совещании, – присутствовали старшие офицеры обоих гвардейских полков, в том числе майоры гвардии А.И.Ушаков и Г.Д.Юсупов, а также командир Семеновского полка И.И.Бутурлин (шефом преображенцев был сам Меншиков). Все они пришли во дворец проститься с умирающим императором. Участвовал в совещании и глава Синода архиепископ Феодосий. Другой церковный вождь Феофан Прокопович оставался в конторке Петра, но, как показали дальнейшие события, душой был с товарищами, сидевшими в екатерининской половине.
Как только все собрались, к ним вышла Екатерина, на время покинув умирающего царя. Ее речь, в передаче Бассевича, была весьма лапидарна и решительна. Она сказала, что имеет законное право на престол уже только потому, что была коронована императором в 1724 году, что, если к власти придет ребенок, страну могут ожидать серьезные испытания и несчастья, и – это чрезвычайно важно – она обещала, что «не только не подумает лишить великого князя короны, но сохранит ее для него как священный залог, который и возвратит ему, когда небу угодно будет соединить ее, государыню, с обожаемым супругом, ныне отходящим в вечность».
Близко к версии Бассевича передает содержание речи Екатерины и голландский дипломат В. де Вильде, а весьма осведомленный французский посланник Кампредон вообще рассказывает в своем донесении об этом совещании как о встрече Екатерины с гвардейцами, которым она напомнила, «как много делала всегда для них, как заботилась о них в походах, и выразила надежду, что они не покинут ее в несчастье». В ответ они поклялись ей в верности и в свойственной тогдашним джентльменам и верноподданным манере заверили, что «скорее дадут себя изрубить в куски у ног Ее императорского величества, чем позволят возвести на престол кого-либо иного».
Заговорщики тут же обсудили и программу действий. Наиболее радикальные, жесткие предложения об аресте противников были отвергнуты как могущие привести к обострению обстановки в столице. Было согласно решено, что каждый участник совещания займется вербовкой тех, «которые были ему наиболее преданы или находились в его зависимости». После того как все разошлись, в комнате остались лишь сама Екатерина, Меншиков, Макаров и Бассевич, которые «с час совещались
