к Красину, потому что р-раз – дунул ветер по площади! Полетели шляпы и шляпки. Красин и не думал отпускать Катину руку, а плохо зашпиленную шляпку ее поймал другой рукой, выронив трость; тут же трость поднял, умудрившись сохранить и котелок на собственной голове.
Первые тяжелые капли дождя упали на толпу.
– Не извольте беспокоиться, Катерина Борисовна, – прежним своим ерническим тоном произнес Красин. – Я не позволю вам улететь. Да-с. Не позволю. Во всяком случае, не позволю улететь без меня. – Капли продолжали падать, и Красин быстро заговорил по-другому и – по-французски, чтобы быстрее послушалась Катя, и – тихонько, чтобы не разобрали стоявшие рядом: – Là-bas… Il faut aller vite! Dépêchez-vous![35]
Катя быстро взглянула на Красина, и они начали протискиваться сквозь толпу.
– Час пробил, господа! – закричал тут Херман громовым голосом, перекрывая крики толпы, шум от движения тысяч ног, короткие недалекие свистки паровых машин, перекрывая сам ветер, уже вовсю свистящий над головами. – Сейчас или никогда! To be or not to be![36]
Тропический ливень обрушился на людей сверху, как каменная плита. Предусмотрительный Красин уже стоял под каким-то крохотным фронтончиком на другой стороне улицы возле запертой железной двери. Вообще-то в толпе прижиматься к стенам нельзя – сомнут. Но перед этой дверью оказались еще и некое подобие портика и оградка; все это напоминало вход в склеп. И небольшой, в два десятка дюймов, каменный выступ надежно прикрыл Красина с Катей от бегущей толпы. Красин закрывал собой и прижимал к двери Катю, которая, надо тут признать, дорогие мои, ничуть не испугалась. Ничуть, значит, не оказалась Катя напуганной дьявольскими действиями прибывшего мессии.
– C’est génial! Il est un magicien! Il a déclenché une tempête![37] – Катя говорила в спину Красину, и злобно щерящийся Красин, то и дело отпихивая от себя людские руки и плечи, не понял великого смысла своей и Катиной прозорливости, не понял и согласился: – Да-с! Несомненно! – И добавил: – Сейчас все разбегутся, и дождь тут же закончится, уверяю вас. Волшебство немедля заканчивается в отсутствие зрителей.
– Comment savez-vous? Vous êtes un magicien, lui aussi?[38] – хихикала Катя, не огорчившаяся даже потерею стека.
– А как же-с! Будьте благонадежны! Волшебники мы! – отвечал Красин.
Оба они, несмотря на прикрывающий их фронтончик, уже промокли до костей.
– Кру-угооом! – раздалась минутой раньше далекая команда, – Бе-егоом!… – А из-за пакгаузов, словно бы отраженное, послышалось: – Ррысьюююю… Марш!
Жандармов и казаков в секунду не стало возле площади.
Посреди же площади вдруг оказался Полубояров верхом на вороной кобыле. Во фраке, но без слетевшего давно котелка, с развевающимися по ветру волосами и вылезшими из-под брюк белыми штрипками подштаников он казался сбежавшим из своего желтого дома пациентом. С огромной черной бороды Полубоярова потоком хлестала вода. Полубояров указывал рукою вперед,
Туда… Пойдемте быстрее!… Поспешите!
Быть или не быть!
Это потрясающе! Он волшебник! Он вызвал бурю!
Откуда вы знаете? Вы тоже волшебник?
