под мышки, и накинул на нее свою куртку. Нина остановилась.
– Ты рад, что я прилетела? – спросила она.
– Очень. А ты?
– Очень. Очень, милый! – Она встала на цыпочки и поцеловала его. – Я ужасно счастлива. Просто ужасно.
Акимов обнял ее за плечи и повернул лицом к долине.
– Смотри, – сказал он. – Это Серая Топь.
Над долиной висели седые полосы тумана. Вдали они сливались в плотное серебристое полотно, за которым застывшими волнами чернели холмы. Еще дальше в мутно-голубом небе были видны бледные тени вершин горного хребта. Было очень тихо, пахло росой на увядшей траве.
– Серая Топь, – повторил Акимов. – Наш полигон.
Нина прижалась к нему, пряча подбородок в куртку.
– Ты похудел, – сказала она. – Тебе не холодно?
– Нет.
– И ты стал выше.
– Не может быть, – сказал он. Он вытянул губы дудкой и выдохнул в лунный свет облачко пара. – Я себя отлично чувствую, малыш.
Они пошли дальше. Акимов продолжал обнимать ее за плечи, и это было удивительно хорошо, хотя и немного неудобно, потому что он был гораздо выше ее. Нина смотрела под ноги и старалась наступить на толстую тень, скользившую впереди по тропинке.
«Нам пора быть вместе, – подумал Акимов. – Мы знаем друг друга два года, а вместе были всего несколько недель. Как будто я межпланетник! И мы начинаем забывать друг друга. Например, я забыл, как она сердится. Помню только, что она очень забавна, когда сердится. Просто прелесть. Завтра я прогоню скибров по Серой Топи, и мы вернемся домой».
Он остановил ее и сказал торжественно:
– Завтра мы вернемся домой. Завтра мы будем дома вместе и навсегда.
– Вместе и навсегда… – повторила она с наслаждением. – Вместе и навсегда! Даже не верится.
Потом она сказала:
– А вот Быков… – Она не знала, почему вспомнила Быкова. – Вот Быков вернется домой не скоро.
Он промолчал.
– Быков будет лететь долгие годы. День за днем, месяц за месяцем. Далеко впереди сверкает звездочка… – Она заглянула ему в глаза. – А ты бы полетел?
– Еще бы! – сказал он. Он даже усмехнулся. – Только меня не возьмут.
– Почему?
– Потому что я слишком узкий специалист. А в такие экспедиции отбирают людей с двумя, тремя специальностями… Мне не чета.
– Все равно, – сказала она. – Ты лучше всех.
Она улыбнулась и закрыла глаза. Можно было идти с закрытыми глазами. Он вел ее.
«Завтра мы вернемся домой, – подумала она. – А Быков улетит к звездам. Почему я думаю о нем? Большой, угрюмый Быков… Когда нас познакомили, он как-то странно поглядел на меня – словно прицеливался. Или мне показалось? У него широкое лицо и маленькие холодные глаза. Лицо, как у большинства межпланетников, покрыто пятнистым коричневым загаром. В турболете Быков молчал и перелистывал журналы…»
Она поглядела на Акимова снизу вверх.
– Слушай, – сказала она, – эти твои… скибры, они очень важны для космолетчиков?
– Вероятно.
– Я тоже думаю, что важны. Иначе зачем было Быкову приезжать за ними самому, правда?
– Правда.
«Действительно, почему Быков приехал сам?» – подумал он.
– Здесь ступеньки.
Она не заметила, как они поднялись на холм. Каменные ступеньки вели на широкую бетонную площадку. Посреди площадки темнел плоский купол из гофрированной пластмассы. Купол был мокрый от росы, и на нем лежали скользкие лунные блики.
– Что это? – спросила Нина.
Акимов сказал:
– Наша мастерская. Здесь мы держим наше Панургово стадо. Хочешь посмотреть?
– Конечно, хочу.
– Кстати, ты немножко согреешься.
Акимов повел ее к куполу. Толстая тень бежала теперь сбоку по бетону. Бетон был тоже мокрый от росы и блестел под луной. Они обошли купол кругом. Акимов пошарил в кармане, достал плоский свисток и приложил к губам. Нина не успела зажать уши. Она ощутила неприятный толчок в барабанные перепонки и сморщилась. Сегмент купола, шурша, сдвинулся, открывая низкую прямоугольную дверь.
– Терпеть не могу ультразвук! – жалобно сказала Нина. – По-твоему, обыкновенный замок хуже?
– Это не я, – сказал Акимов. – Эту выдумки Сермуса. Входи.
Они
