смыслили хоть что-то в ратной науке, но тела которых обратились в прах от одного прикосновения демона. Клодия прикрыла глаза, вспоминая труп похожий на разделанную тушу, который нашли недавно на этой самой дороге. Если правда то, что адская тварь на этот раз воплотилась в облике вепря или дикого кабана, разгуливающего по здешним лесам, то как можно его победить.
Время на раздумья не осталось. Скоро стремительно начнет опускаться темнота, а до первых сумерек Клодия должна дойти до перекрестка лесных дорог. Такого условие. Как только мгла накроет лес, Клодия должна добраться до назначенного места.
Сапоги по самое голенище увязали в снегу. К бархатным бриджам тоже прилипли сухие листочки и снежинки. Хорошо, что пока еще стоит спокойная погода без снегопада. Гораздо хуже будет если ближе к ночи начнется пурга.
Плохо быть безрассудной. Расчетливая и хладнокровная Паулина никогда бы не поступила так опрометчиво. Клодия до боли прикусила губу. Неужели двоюродная сестра оказалась гораздо умнее ее и с самого начала увидела ту странность в происходящем, которую Клодия упорно старалась не замечать.
– Не ходи, – предупредила ее Паулина. – Клянусь, мы проезжали здесь вчера, но не видели в этой глуши ни одного подобного заведения, ни одного отстроенного здания, только пустошь и…
– Ты хочешь сказать, что еще вчера его здесь не было? – усмехнулась тогда Клодия и смело направилась к распахнувшимся дверям, из которых на проезжую дорогу лился тусклый, призрачный свет.
Внутри все выглядело более приятно. Оранжевые язычки огня плясали в очаге, на столиках дымились кружки с горячими напитками, только посетители почему-то были странными, подавленными и молчаливыми, будто пришли не развлечься, сыграть в кости и выпить, а безмолвно постоять на чьих-то похоронах. Никаких пьяных выкриков, никаких споров, шуточек и драк, только гнетущая тишина, в которой иногда раздаются приглушенные и непонятные, словно произнесенные на незнакомом языке шепоты и мелькают бледные уставшие лица под черными полями старомодных шляп.
Одевшись в бархатный камзол, бриджи и высокие сапоги, Клодия чувствовала себя уютно в любых игровых притонах и тавернах. Стоило только спрятать длинные локоны под шляпой и кто бы смог отличить ее от мальчика. Подобное переодевание – та привычка, за которую родные готовы были ее убить, но иногда легче расстаться с жизнью, чем со свободой. Стоило только занять столик в углу, как с до этого пустого места ее окликнул глубокий бархатистый тенор, красивые, выразительные глаза уставились на нее из прорезей черной маски, бледные руки, как светлячки сияющие на фоне черного камзола проворно перетасовали колоду карт. Так быстро перемешать и раздать карты не смог бы даже фокусник, казалось, что либо руки незнакомца сами по себе отдельно от туловища порхают над столом, приносят вино и подбрасывают кости, либо ему помогает целая армия незримых друзей. Не прошло и получаса,
