не только молока и мяса завались, но и черной икры. – Но не собрал большинства на Президиуме. Видимо, уже тогда ему не доверяли. Так если подумать:
– Кто? – Кто мог ему не доверять, если он был самым главным? Вот в чем вопрос. Мы привыкли доверять. Никто ведь не сказал:
– Я ему не доверяю, – когда один парень сказал, что, мол:
– Не вижу тьму, скопившуюся на нашей границе танков и самолетов.
А действительно:
– Видеть может почти каждый. – Не видеть – только избранные.
Говорят, еще с семнадцатого года стояли в бункерах под Москвой дальнобойные сорокатонные грузовики битком набитые молоком и мясом, только в девяносто первом году им не дали пробиться к Белому Дому, чтобы показать всем:
– Нате, обожритесь! У нас всё есть.
– Вы хотите восстановить свою репутацию? – спросил руководитель оркестра. И добавил: – Тогда платите.
– Сколько?
– За репутацию? – улыбнулся руководитель оркестра.
– За любимую песню.
– Одна цена, мил человек, одна цена.
– У нас на все одна цена, – поддакнул певец.
– Ну, окей. Тогда я сам спою, – сказал Алексей.
– Нельзя, милок, нельзя. Мы поем только сами. Вы знаете, какой тут беспредел начнется, если все полезут на сцену?
– А вы?
– Знаем! – радостно воскликнул руководитель оркестра.
– Да! – даже засмеялся певец. – Было дело. Кому рассказать – не поверят.
– Хорошо, пойте. – И добавил: – Тогда, может быть, договоримся за полцены?
Все погрустнели.
– Нельзя, дорогой.
– Мы потеряем марку.
– Чего?
– Мы откроем дверь, понимаете? Настежь откроем дверь халявщикам. И вы будете виноваты. Вам это надо? – спросил руководитель.
– Нет, думаю, что нет. Пойте так.
– Как так?
– За всю сумму.
– Так вы нам еще ничего не дали!
– Да? Хорошо, сто хватит?
– Сто у нас за минус единицу.
– То есть без музыки? – спросил Алексей.
– Это на выбор, – ответил певец. – Можно и, наоборот, без слов.
– Как это?
– Промурлыкаю просто:
– Мур-мур-мур-мармур-ки. – И так далее, и тому подобное.
– Ладно. Лучше все вместе, за двести.
– Тогда, конечно.
И началось:
Я в японских ботинках
Разрисован, как картинка.
В русской шляпе большой!
И с индийскою душой.
Я в носках американских,
В узких брюках я в британских.
В русской шляпе большой!
И с индийскою
