потому что я не хочу уезжать! Мне и здесь хорошо!
Димка обернулся и смерил меня пренебрежительным взглядом.
– Тебе хорошо? А что у тебя хорошо? Вот скажи мне!.. Сидишь, как мышь, выглянуть боишься!
– Дима!
– Ну что Дима? – выкрикнул он в ответ, но тут же взял себя в руки и заговорил уже спокойнее. – Пойми, там у тебя есть шанс, мы можем попробовать.
Я вытаращила на него глаза.
– Ты о чём сейчас говоришь?
Он стоял передо мной, смотрел сверху вниз и от этого я ещё больше занервничала. Ладони тут же повлажнели, и пришлось сжать руки в кулаки. Потом отчаянно замотала головой.
– Нет, Дим, я не могу. Я не готова.
– Я лучше знаю – готова ты или нет, – отрезал он. – Или ты собираешься всю жизнь ждать веления свыше и гномиков по углам рисовать?
– Да это не гномики, я же тебе говорила, – забормотала я, понимая, что говорить об этом сейчас уж точно не стоит, но нервничала, вот и болтала, остановиться не могла.
Калинин присел передо мной на корточки и положил ладони на мои колени.
– Ева, ты готова, – сказал он, стараясь быть как можно более убедительным.
– Дима, меня дядя не отпустит, – привела я последний аргумент, и Димка тут же вскочил, только глянул зло.
– Ты думаешь, что говоришь? Как он может тебя не отпустить? Тебе что, десять лет?!
– Не кричи, пожалуйста.
– Не кричу, – отмахнулся он. Постоял немного в стороне, а потом снова вернулся ко мне. – Обещай, что подумаешь, – попросил Димка, беря меня за руку. – Это важно, Ева. Это наше с тобой будущее.
Я только вздохнула.
– Я не знаю, Дим. Я не знаю, как мне жить в Москве. Я её даже не люблю, вот честно!
– О Господи, Ева, ну при чём тут это? Люблю, не люблю… Разве об этом надо думать? Неужели тебе не хочется, чтобы о тебе узнали? Чтобы твои картины висели в лучших галереях, чтобы их покупали?
Я моргнула.
– Ты говоришь такие вещи…
– О которых ты никогда не думала? Нельзя быть такой скромной, дорогая. Ты талантлива, я тебе об этом не раз говорил. Если лениться не будешь, то у тебя всё получится. У нас получится. Мы с тобой уедем…
Я встала, и отошла от него.
– Ева…
– Мне подумать надо! Я не могу решить всё за две минуты, Дим. Это слишком серьёзно. – Вот тут я растерялась. – Я никогда таких серьёзных решений сама не принимала.
Он выразительно закатил глаза.
Вот так мы и поговорили. Я окончательно расстроилась, все эти разговоры о переезде мне упорно не нравились, даже не смотря на то, что в случае моего согласия, всё то, о чём я так давно мечтала – сбывалось. Димка говорил о нашем – нашем с ним! – будущем, о том, что мы уедем, и не расстанемся больше. Правда, оставалось непонятным, как всё это будет. Как он решится, как я решусь, как потом в глаза смотреть буду людям…
