и что семья – это не страшно и не рано, мы ведь уже институт успели закончить. Вовка это на самом деле понял, вот только не со мной. Не успел он устроиться на новую работу, как на него снизошла великая любовь, вот только мне он об этом сообщить как-то позабыл. Наверное, по привычке продолжал приходить ко мне, что-то обещать, кивать, слушая мои наставления, а потом в один прекрасный день сообщил, что женится, но не на мне, а на какой-то непонятной Олесе. И ещё так трогательно попросил:
– Прости.
Вот так я и осталась неудел. Была я девушка занятая, почти замужняя, и в один день превратилась в брошенную и несчастную. Не скажу, что я с Вовкой была особо счастлива, особенно в последние три года, но он был родным, близким и понятным, и все наши проблемы воспринимались, как само собой разумеющееся, и у меня мысли не возникало, что что-то идет не так. Я готова была бороться и проблемы решать, но это я была готова, а он – нет, попросту не захотел. У него появилась Олеся, и с неё он пылинки сдувал. Иногда мы сталкивались на улице, всё-таки живём рядом, и мне приходилось отворачиваться, хотя и понимала, что нужно одарить бывшего возлюбленного убийственным взглядом и гордо прошествовать мимо, но у меня никак не получалось. Вот Ленка или Дашка, они бы смогли, точно. А я дефектная, что ли?
– Чем собираешься заняться? – спросила мама, когда приехала следующим утром. – План составила?
– Нет, – покаялась я и вытянула босые ноги, провела ступнями по мягкому ворсу ковра. – Но что его составлять, мам? Нужно искать работу. Нужно разослать резюме, расписать свои идеи. А идеи у меня есть!
– Это очень хорошо. – Мама прогуливалась по нашей гостиной с таким видом, будто не дома находилась, а в гостях. Оглядывалась и хмыкала время от времени. Потом присела за стол, придвинула к себе вазочку с вареньем и поднесла ложку ко рту. А я невольно пригляделась к ней. Мама у меня красивая, и молодая, я очень ею горжусь. Папе повезло, это без сомнения, и самое главное, что он это понимает, и жену старается баловать. Единственное, что в маме меня смущает, так это то, что с тех пор, как мы с Дашкой достигли определённого возраста, она всеми силами старается стать нам подругой. А выходит у неё не очень, материнское беспокойство всё равно вылезает на первый план, смешивается со стремлением сгладить наши отношения дружбой, и получается полная ерунда. Не знаю, как Дашке, а мне совсем не хочется с мамой откровенничать, а уж тем более, когда она начинает лезть в душу. Делает это заведомо лёгким тоном, а мне всё равно хочется покраснеть и убежать. Но и маму стараюсь поддерживать, понимаю, что она изо всех сил старается быть в курсе радостей и тревог своих дочерей, пусть те и выросли, но она стремится оставаться для нас главным советчиком и тихой гаванью. Разве это не достойно уважения?
– А может мне податься, как Вовке, в рекламу? Как
