style="font-size:15px;"> Суббота, 11 июля 1942 г.
Милая Китти!
Отец, мама и Марго никак не могут привыкнуть к звону колокола с Вестертурма – он звонит каждые четверть часа. А мне даже нравится, очень красиво, особенно ночью, это меня как-то успокаивает. Наверно, тебе очень хочется знать, нравится ли мне наше убежище. Честно говоря, сама не знаю. Мне кажется, что тут я никогда не буду чувствовать себя как дома. Я не хочу сказать, что здесь жутко или уныло. Иногда мне кажется, что я попала в какой-то очень странный пансион. Удивительное представление о тайном убежище, как по-твоему? В сущности наша половина дома – идеальное убежище. Не беда, что тут сыровато и потолки косые, все-таки во всем Амстердаме, да, пожалуй, и во всей Голландии удобнее тайника не найти.
Сначала наша комната была совсем пустая. К счастью, папа захватил всю мою коллекцию кинозвезд и пейзажей, и я при помощи клея и кисточки всю стену облепила картинками! Теперь у нас совсем весело. Когда придут ван Дааны, мы сделаем из досок, которые есть на чердаке, стенные шкафчики и другие нужные вещи.
Марго и мама чувствуют себя лучше. Вчера мама впервые решила варить обед. Гороховый суп! Но она так заговорилась внизу, что суп весь сгорел, горох совершенно обуглился и его нельзя было отодрать от кастрюли. Жаль, что нельзя об этом рассказать нашему учителю Кеплеру! Вот она, наследственность!
Вчера вечером мы все спустились в кабинет послушать английскую радиопередачу. Я страшно боялась, что кто-нибудь из соседей заметит, и просто умоляла папу вернуться со мной наверх. Мама поняла меня и поднялась со мной. Вообще мы очень беспокоимся – как бы нас не услыхали или не увидали. В первый же день мы сшили занавески. Собственно говоря, это просто лоскуты разного цвета и формы, которые мы с папой кое-как сшили. Эти роскошные гардины прибиты гвоздями к оконным рамам, и, пока мы тут, их снимать не будут.
Справа от нашего дома – большая контора, слева – мебельная мастерская. В этих помещениях после рабочего дня нет ни души, однако шум все же может туда проникнуть. Поэтому мы запретили Марго даже кашлять ночью – она страшно простужена. Бедняжке приходится глотать кодеин.
Очень рада, что во вторник придут ван Дааны. Станет уютнее и не так тихо. От тишины я ужасно нервничаю, особенно по вечерам и ночью, я бы отдала что угодно, лишь бы у нас ночевал кто-нибудь из наших защитников. Мне все кажется, что мы отсюда никогда не выберемся и что нас найдут и расстреляют. Меня эта мысль страшно гнетет. Днем надо тоже соблюдать тишину, нельзя громко топать и надо разговаривать почти шепотом, чтобы внизу на складе нас не услыхали. Меня зовут!
Анна.
Пятница, 14 августа 1942 г.
Милая Китти!
Я тебя покинула на целый месяц. Но не каждый день случается что-нибудь новое. 13 июля пришли ван Дааны. В сущности, было условлено на четырнадцатое, но, так как немцы в эти дни вызывали все больше и больше евреев и вообще было очень неспокойно, они решили лучше прийти на
